..и только Шелковое сердце
Шелковое сердце
Не пылает и не болит.
Только Шелковое сердце
Шелковое сердце
Никогда не будет любить.
.....никогда
..и только Шелковое сердце
Шелковое сердце
Не пылает и не болит.
Только Шелковое сердце
Шелковое сердце
Никогда не будет любить.
.....никогда
воскресенье, 20 февраля 2011
Talk-in' 'bout, Hey now ! Hey now ! I-KO, I-KO, un-day Jock-a-mo fee-no ai na-n, Jock-a-mo fee na-n! (Repeat)
Он пишет:
Вдаль бредут запоздалые пары,
Пруд под вечер туманом оброс…
И я нежно касаюсь гитары,
Как когда-то твоих волос.
Я хотел бы пройти эти горы,
Одолеть сотни тысяч дорог
И увидеть тебя очень скоро!
Но я здесь, и я так одинок…
Мне по-прежнему искренне снятся
Твои полные счастья глаза –
Ты пытаешься мне улыбаться,
И играется луч в волосах…(c) J.P. Soler
Она отвечает:
Солнце тает в полуденной глади,
Парк мерцает десятком свечей.
Я касаюсь углов тетради
Как когда-то его плечей.
Так хочу обернуться я ветром,
Мягким вздохом в ладонях твоих.
Но твой взгляд исчезает с рассветом,
А рассвет не рожден для двоих.
Я смеюсь, но мне так не хватает
Терпкой боли тех сказочных дней,
Где ладони от счастья сгорают,
Вновь касаясь твоих плечей. (c) Simonova
URL записи
Вдаль бредут запоздалые пары,
Пруд под вечер туманом оброс…
И я нежно касаюсь гитары,
Как когда-то твоих волос.
Я хотел бы пройти эти горы,
Одолеть сотни тысяч дорог
И увидеть тебя очень скоро!
Но я здесь, и я так одинок…
Мне по-прежнему искренне снятся
Твои полные счастья глаза –
Ты пытаешься мне улыбаться,
И играется луч в волосах…(c) J.P. Soler
Она отвечает:
Солнце тает в полуденной глади,
Парк мерцает десятком свечей.
Я касаюсь углов тетради
Как когда-то его плечей.
Так хочу обернуться я ветром,
Мягким вздохом в ладонях твоих.
Но твой взгляд исчезает с рассветом,
А рассвет не рожден для двоих.
Я смеюсь, но мне так не хватает
Терпкой боли тех сказочных дней,
Где ладони от счастья сгорают,
Вновь касаясь твоих плечей. (c) Simonova
URL записи
суббота, 30 октября 2010
Talk-in' 'bout, Hey now ! Hey now ! I-KO, I-KO, un-day Jock-a-mo fee-no ai na-n, Jock-a-mo fee na-n! (Repeat)
lilili
вторник, 04 мая 2010
Talk-in' 'bout, Hey now ! Hey now ! I-KO, I-KO, un-day Jock-a-mo fee-no ai na-n, Jock-a-mo fee na-n! (Repeat)
Надо же, 6 месяцев умритеумритеумрите чертовы рботы
пятница, 06 ноября 2009
Talk-in' 'bout, Hey now ! Hey now ! I-KO, I-KO, un-day Jock-a-mo fee-no ai na-n, Jock-a-mo fee na-n! (Repeat)
Ходить на кладбище просто так всегда казалось мне отвратительным по своей наглости богохульством – как можно превращать места, земля которых полита слезами , разрыхлена множеством могильщиков, земля которых скрывает в себе деревянные ящики, наполненные остатками когда-то живых существ? Остатками тех, кого кто-то когда-то любили, лелеяли, растили и воспитывали, женили и выдавали замуж, встречали после роддома и откачивали после попоек.
Как можно превращать погосты в «необычные» туристические объекты? Лица праздных туристов, жующих жвачку и невнимательно запивающих водой из бутылок по 0,5 заученную и монотонную, словно заежженая пленка на старом кассетнике, речь экскурсовода, фотографии на фоне надгробий известных людей – черт, но ведь это же все равно люди, а не просто громкие имена или псевдонимы! Неужели хоть один из снующих вслед за гидом по кладбищенским дорожкам всерьез может представить, что когда-то его собственные остатки также будут банально подвергаться процессу разложения в шести футах от подошв чьих-то кроссовок, невнимательно пинающих камешек от скуки?
Но, конечно же, разлагаться и гнить не в таком пафосном месте, одно нахождение на котором доставляет больше эстетического удовольствия, чем просмотр всех кино-новинок Голливуда за последний год. Хотя, конечно же, не стоит говорить так самоуверенно – не для всех архитектурные памятники, пусть и настолько ужасные в своей красоте, имеют такую же ценность, как для меня.
Вот такие ассоциации у меня вызывают старинные кладбища, по которым топчутся маленькими стайками любознательные. Или не очень любознательные – оравы школьников, сонно протирающих глаза после попойки, тоже весьма часто встречаются среди каменных ангелов и траурных венков.
Но это кладбище не из тех, которое позволит себе терпеть подобное.
Почему?
Просто мое тщеславие упорно твердит мне, что иначе я бы на нем не находилась. Мое присутсвите делает любое место исключительным. Ну, или хотя бы я так думаю.
И мое беспричинное появление на кладбище в «неприемный» день, of course, даже отдаленно не может напоминать богохульство.
Да что вообше может быть богохульного в том, чтобы стоять возле могилы Соломии Крушельницкой, что на Лычаковском кладбище во Львове с крышкой от термоса в руке? Что плохого в том, чтобы рассматривать грубовато-прекрасного каменного Орфея, высеченного на месте последнего пристанища великой певицы, аккуратно надпивать ароматный травяной чай (в который, конечно же, подлито н-нное количество алкоголя), чувствовать тяжесть сумки, наполненной бутербродами, выпивкой и деньгами на своем плече? Что плохого в мелодиях, которые наполняют мое сознание – это же только сознание, а чистота моих помыслов никого не волнует, включая меня.
Да и в конце-концов, что может быть дурного в том, чтобы следовать за ним, куда бы он ни пошел своей рассекающей воздух походкой, пусть даже и на кладбище?
Я должна признать, что мое тело непростительно замерзает, руки в замшевых перчатках околели настолько, что я даже под тканью чувствую холод своих колец, а на моих ресницах, кажется, уже появился иней. Но знание того, что кольца раскалятся до предела, а воображаемый иней на ресницах испарится с первым же его поцелуем, когда мы вернемся в номер, дает мне мягкое, но настойчивое указание терпеть, пока он не наиграется. Хотя сейчас мысли о еще одном прекрасном вечере, проведенном с ним и нашими маленькими алкогольными друзьями «Вишенкой» и «Сливкой» согревают меня довольно слабо – я смотрю на этот ужасный, простой и неэстетичный памятник и меня раздражает его грубость. Это же могила женщины, а не солдата! А еще этот холод и пронизывающий октябрьский ветер, который невидимой метлой подгоняет листья, как суровый дворник гонит стаю маленьких школьников от окон своей дворницкой, вот только эти маленькие желтые гады спешат не домой, а прилипнуть к моим ботинкам. На меня наводит отчаянную тоску даже это низкое, грязное небо – оно напоминает мне серое лицо покойника, что уж говорить про все эти памятники – их мрачное великолепие вызывает дрожь по моему телу не хуже холода. Мне кажется, что эти скульптуры сами сделаны из твердого на ощупь, отвратительно реального холода, от прикосновения обнаженными пальцами к которому может просто парализовать, и они смотрят на меня, как на теплую добычу своими мрачными неподвижными лицами.
Желая отогнать от себя подобные мысли, я отвожу глаза от могил и, проверив взглядом, не видит ли он меня, оборачиваю замерзшую субстанцию под названием «Анастасия Симонова» к нему. Он как раз стоит спиной –мне сегодня чертовски везет. Особенно с погодой.
О, ну я просто не могу удержаться и неслышно делаю пару шагов по направлению к нему, чтобы рассмотреть все в деталях. В такие моменты мне просто необходимо находить развлечение, а особенно если оно само плывет ко мне в руки. Хотя нет – пока что оно просто стоит ко мне спиной.
Выбрав удобную точку для созерцания, я как заядлый знаток скрещиваю руки на груди и приступаю к просмотру этого шедевра – наблюдать за ним иногда бывает настолько интересно, что все «ахи» и «охи» зоологов вокруг беснующегося в клетке гепарда кажутся мне не более чем фальшивкой.
Он стоит спиной ко мне, слегка отогнувшись назад, прижимая к себе объектив фотоаппарата – его очень заинтересовали две фигуры, вытесанные из очередного куска сероватого мрамора. Если я не ошибаюсь, это ангел, утешающий плачущую вдову или что-то в этом роде. Щелчки фотоаппарата звучат особенно жутковато в дуэте с шорохом листьев по кладбищенским аллеям… Но я здесь, чтобы обращать внимание далеко не на это.
Мама всегда говорила, что в мужчинах-фотографах есть особая пластика и грация, особая плавность тела, позволяющая им делать из себя идеальный штатив для камеры. Их сосредоточенный взгляд и напряженные руки могут заворожить послаще фотографий, которые они делают. Теперь я начинаю сполна в это верить – его нервные движения сменяются застывшими сгорбленными позами – он рассматривает сделанную работу. Дальше он порывисто наклоняется и резко запрокидывает голову, чтобы убрать волосы с лица…
Да.
Вот оно.
Нежные золотистые пряди послушным ему вихрем взлетают вверх и покорно ложатся вокруг его лица светлым ореолом, ниспадая на его плечи мягкой волной. Я всегда поражалась неимоверной красоте этого движения – красоте, от которой открывается рот, а руки перестают ощущать предметы, которые они держат. Каждый раз я словно наблюдаю его замедленной съемке – что-то вроде этого есть в каждом по-настоящему «хорошем классическом фильме». Черт, мне не стоит врать – такого нет ни в одном фильме… Разве что в том, который постоянно крутится в моей голове.
Но больше всего меня удивляло то, что его волосы исполняют идеально-точные пируэты и никогда не фальшивят, всегда завораживая меня своим мастерским исполнением. Так слаженный оркестр всегда чувствует нужные музыкальные переходы, все капризы мелодии и настроение друг-друга. Так слаженная команда техников исполняет ритуал над болидом во время пит-стопа, так врачи, повинуясь лишь приравненному к клятве Гиппократа инстинкту четко вспарывают и зашивают тело, так естественно-прекрасно в воздухе каждую весну разливается томный тягучий запах наступающего тепла…
Он несколько раз хлопает своими длинными стрелками-ресницами, имеющими не только странную для парня длину, но и светлые желтые кончики, мельком скользит взглядом по застывшей на экране фотографии и тут же направляет глаза в пространство, ища меня. Его глаза сканируют территорию – он не знает, что я стою совсем рядом, и его взгляд становится удивленно-тревожным - прямые линии его пшеничных бровей ломаются на переносице, когда он хмурится.
Я не окликаю его – я слишком увлечена рассматриванием его такой широкой в этой куртке спины. Никак не могу привыкнуть к той квадратности, которую создают на нем тяжелые теплые вещи – для меня он навсегда останется парнем, просто созданным для легких темно-синих рубашек. Даже «стилы», которые в принципе не имеют никакой угрозы для его внешности, вызывают мое недовольство – Курт Кобейн носил кеды, вот и он пускай носит, если он так на него похож. Я знаю, эти выводы абсурдны, но я слишком люблю эстетическое удовольствие, особенно если это касается мужчин. Но нет, мне больше не позволено так говорить – правильно сказать «все, что касается его».
Но, с другой стороны, именно эта квадратность, в меру подогнанная по его спортивной фигуре делает из него не бедного несчастного музыкального бомжа, живущего под мостом, а..хм, очень даже привлекательный артефакт, за который, я уверена, не одна сумасшедшая любительница тяжелой музыки готова отдать многое. И тем для меня слаще то, что мне-то, собственно, ничем не приходилось жертвовать. Ну, или почти ничем…
Увлеченная этими мыслями, я и не замечаю момента его «прозрения» - мое сознание возвращается только когда он уже с довольной улыбкой идет по направлению ко мне, делая размашистые шаги и высоко задрав голову.
Я тут же выпрямляю спину, делаю глоток чая и снисходительно-равнодушно ему улыбаюсь:
-Ну что, наигрался наконец?
Он тут же округляет свои невинные глаза, немного наклоняет голову и по-дурацки перепугано-наивно спрашивает:
-А что,ты уже хочешь обратно? – как всегда он запинается и немного глотает слова. Хрипловатый, вопрошающий голос, золотые канатики его волос жалобно свисают вдоль его лица, умоляя меня их погладить.
Серъезно, у меня иногда возникает мысль, что его волосы живут совершенно отдельной от него жизнью.
Более того – они со мной разговаривают…
Его тон меня смешит - У него очень редко получается быть серьезным в моем понимании, хотя… Не, правда, я испугалась его только несколько за всю нашу с ним историю. Да и то чаще все это заканчивалось тем, что мне надоедало скрывать свое по-ханжески жадное желание и каждая ссора заканчивалась, по -большому счету, в его обьятиях.
Довольная эффектом, еле сдерживая веселую улыбку, я поднимаю глаза вверх, раздумывая над его словами, потом вздыхаю, снова делаю глоток остывающего чая
-Да нет. Мне, в принципе, все равно.
-Не говори так. – после всех наших ссор и количества раз, когда я повторяла эти страшные слов « мне все равно», он стал относится к этому простому словосочетанию с мистическим ужасом. Его голос приогбретает неожиданно резки оттенок – странно, сегодня он не расположен для моих традиционных «игр».
-Ну-ну, пупсик, не психуй…- я произношу это так, как успокаивают капризного ребенка, одновременно протягивая к нему руки. Я уже даже закрываю глаза в предчувствии поцелуя, но… он иногда тоже умеет расстроить мои планы.
-Настяяа (да, он очень сильно растягивает гласные в моем имени, я замечаю это даже сейчас, когда мне следует думать больше о резкой перемене его настроения, чем о его акценте), я не психую, просто..просто..ай, ладно! – И он отворачивается, делая вид, что снова смотрит фотографии.
-Блять, в чем дело?! – мой голос касается своих привычных высоких регистров: - Я что, стояла тут и мерзла среди всех этих чертовых статуй, ожидая пока ты блять сделаешь свои хреновы фотографии для того чтобы ты орал на меня?! – я поджимаю губы, достаю термос и закручиваю крышку, мое раздражение действительно поднимается во след за моими словами. Порыв холодного ветра бьет мне в спину мокрой холодной тряпкой, выбивая волосы из прически. Я запихиваю термос в портфель, смахиваю невидимые пылинки с рукавов куртки – в общем, делаю все, чтобы не смотреть на него. Я даже не слушаю, что он говорит мне – а он, как всегда, яростно жестикулируя, втирает мне что-то о том, что я опять чем-то недовольна, что я слишком сильно улыбалась портье и вообще, что я могла сюда с ним не ехать, если мне не нравится проводить с ним время.
В моей голове проносится воспоминание о том, как я выбирала себе новые комплект темно-синего шелкового белья, как я нетерпеливо разминала руки, когда продавщица укладывала его в красивый салатовый пакетик, а потом в не менее милую багровую коробочку. Я не совсем понимаю, что именно мужчины находят в этих истинно женских вещах, но я не против – лишь бы работало. И сейчас я депрессивно размышляю о том, что эта маленькая коробочка лежит на дне моей сумки без дела в то время, как тот, для кого предназначены эти красивые лоскутки ткани, стоит и кричит на меня.
-Так, все, мне надоело – я разворачиваюсь и пытаюсь идти назад, к выходу, но, как и следовало ожидать, он мягко, но очень сильно хватает меня за руку повыше локтя с фразой «нет, стой, ты меня дослушаешь».
В такие моменты я начинаю жалеть о том, что куда-то с ним поехала.
О том, что я встречаюсь с ним.
О том, что я когда-то пошла с ним гулять.
О том, что я ответила на его сообщение.
О том, что я вообще когда-то зарегистрировалась в этом долбанном «контакте».
О том, что я вообще знаю и вижу его.
Если бы я была такой же всемогущей, как Стивен Кинг, я бы обязательно нажала на «стоп», слегка отдохнула, глядя на его застывшее нервное лицо, сделала бы глубокий вдох, хлопнула в ладоши – и, вуаля, вернулась бы в свое прежнее состояние полгода назад. Словно у меня в кармане лежит маленький. Но не менее всемогущий текст-процессор. Одно точно сформулированное предложение, и все!
Никакого Ярика.
Никаких истерик, никакой ревности, никаких ссор. Никаких раздражений, никаких криков, никаких испорченных выходных. Никакого разочарования и нервных дрожащих рук, застегивающих блузку. Никаких спутанных волос и едкого запаха сигарет, которым они полны. Никакой тяжелой музыки. Никакой необходимости духаться выбрать только те духи, которые ему нравятся (хотя он никогда не принуждал меня к этому). Никой необходимости сообщать ему о своих критических днях из-за его неуемной озабоченности. Никакой обязанности хорошо выглядеть. Никаких жертв в виде его любимого чая с лимоном, а не без него, как люблю я. Никаких звонков каждые 2 часа и голоса из телефона, требующего сказать «муррр». Никакх дурацких «мурр», «мяу», «кс-кс», «киця» и прочей чепухи, а также никакой необходимости исполнять всю эту какофонию в присутствии моих подруг. Никакого «да как ты можешь это слушать – с технической стороны они играют просто отвратительно». Никакого запрета смотреть на других парней и улыбаться им. Никаких проблем с интимной жизнью – тогда у меня бы ее просто не было и я бы не чувствовала себя грязной, когда он делает что-то не так. Никакого «что-то не так».
Ничего вообще.
Пустота и одинокие тихие вечера с книжкой. Неуверенность в себе и, наверное, я все равно бы обратила внимание на того старшекурсника, который похож на него. Я бы постриглась и у меня бы не было длинных волос, которые я так лелею и которые он так любит – он всегда подходит сзади и слегка разрыхляет их своим «уже неарийским носом», делает глубокий вдох и пронзительно взвизгивает «Мяу!». Не было бы никаких возбужденных взглядов и порывов с его стороны после «мурр» и остальной чепухи. Я так никогда бы и не поняла, что правильней слушать качественную музыку. Никогда не было бы белесых вспышек, когда он делает то, что я не позволяла и не хочу позволять делать никому. Я бы никогда не поняла, что чай с лимоном – это вкусно. Я никогда бы не стала следить за собой в несколько раз тщательнее – да я вообще бы никогда не стала бы красивее, если бы не он, ибо я придерживаюсь мнения Ив-Сен Лорана о том, что лучшая одежда для женщины – объятия ее любимого мужчины. И дело ведь не только в одежде.
Я никогда не признала бы, что парень моей мечты
А) будет светлоглазым блондином
Б) появился у меня так рано.
Я никогда бы не услышала звон своих сережек, когда он берет мое лицо в свои руки, чтобы поцеловать. Я никогда бы не узнала его настоящего – со спутанными волосами, собранными в хвост, в домашних джинсах с фиолетовым пятном сзади, со смешно торчащими ушами и в очках. И он бы никогда не понравился мне таким. Я никогда бы не подарила ему круглые зеркальные очки – как раз то, что он хотел. Тоесть, я никогда бы не сделала его счастливым. Хотя бы с помощью подарком. Я никогда бы не узнала запахи его духов, никогда бы не одела его рубашки, никогда не придала бы значения простым английским словам, которые он говорит с этим непростительным развратным акцентом. Кстати о акценте – никто так смешно не коверкал бы русский язык чешским произношением. Я никогда бы не возненавидела Чехию еще больше, а все зз-за того, что совсем скоро он уедет туда. Но!
Я никогда бы не ощутила то приятное бремя обязанности любить его всегда – чтобы не случилось
…я поворачиваюсь и молча смотрю на него. Он набирает побольше воздуха в легкие и уже открывает рот, чтобы продолжить свою неуемную тираду, но я точно знаю, что это необязательно. Я вздыхаю, улыбаюсь и стремительно прижимаюсь к нему, целуя его мягкие, насыщенно-розовые открытые губы. Он как всегда недоуменно поднимает брови и пытается довести свое «профессорское дело» до конца, считая, что мне просто неинтересно слушать его и моей главной целью является закрыть ему рот. Но я снова предпринимаю попытку оказаться настолько близко к нему, насколько возможно – и в этот раз я добиваюсь своего.
Под аккомпанемент «Ясик, все хорошо, пошли в МкДональдс, нет, я не обижаюсь, да, все точно хорошо, дай мне сигарету» он, держа меня за руку, послушно топает вслед за мной к выходу из кладбища.
Я вообще всегда добиваюсь своего.
Особенно если это касается мужчин.
Тоесть, особенно если это касается его…
Как можно превращать погосты в «необычные» туристические объекты? Лица праздных туристов, жующих жвачку и невнимательно запивающих водой из бутылок по 0,5 заученную и монотонную, словно заежженая пленка на старом кассетнике, речь экскурсовода, фотографии на фоне надгробий известных людей – черт, но ведь это же все равно люди, а не просто громкие имена или псевдонимы! Неужели хоть один из снующих вслед за гидом по кладбищенским дорожкам всерьез может представить, что когда-то его собственные остатки также будут банально подвергаться процессу разложения в шести футах от подошв чьих-то кроссовок, невнимательно пинающих камешек от скуки?
Но, конечно же, разлагаться и гнить не в таком пафосном месте, одно нахождение на котором доставляет больше эстетического удовольствия, чем просмотр всех кино-новинок Голливуда за последний год. Хотя, конечно же, не стоит говорить так самоуверенно – не для всех архитектурные памятники, пусть и настолько ужасные в своей красоте, имеют такую же ценность, как для меня.
Вот такие ассоциации у меня вызывают старинные кладбища, по которым топчутся маленькими стайками любознательные. Или не очень любознательные – оравы школьников, сонно протирающих глаза после попойки, тоже весьма часто встречаются среди каменных ангелов и траурных венков.
Но это кладбище не из тех, которое позволит себе терпеть подобное.
Почему?
Просто мое тщеславие упорно твердит мне, что иначе я бы на нем не находилась. Мое присутсвите делает любое место исключительным. Ну, или хотя бы я так думаю.
И мое беспричинное появление на кладбище в «неприемный» день, of course, даже отдаленно не может напоминать богохульство.
Да что вообше может быть богохульного в том, чтобы стоять возле могилы Соломии Крушельницкой, что на Лычаковском кладбище во Львове с крышкой от термоса в руке? Что плохого в том, чтобы рассматривать грубовато-прекрасного каменного Орфея, высеченного на месте последнего пристанища великой певицы, аккуратно надпивать ароматный травяной чай (в который, конечно же, подлито н-нное количество алкоголя), чувствовать тяжесть сумки, наполненной бутербродами, выпивкой и деньгами на своем плече? Что плохого в мелодиях, которые наполняют мое сознание – это же только сознание, а чистота моих помыслов никого не волнует, включая меня.
Да и в конце-концов, что может быть дурного в том, чтобы следовать за ним, куда бы он ни пошел своей рассекающей воздух походкой, пусть даже и на кладбище?
Я должна признать, что мое тело непростительно замерзает, руки в замшевых перчатках околели настолько, что я даже под тканью чувствую холод своих колец, а на моих ресницах, кажется, уже появился иней. Но знание того, что кольца раскалятся до предела, а воображаемый иней на ресницах испарится с первым же его поцелуем, когда мы вернемся в номер, дает мне мягкое, но настойчивое указание терпеть, пока он не наиграется. Хотя сейчас мысли о еще одном прекрасном вечере, проведенном с ним и нашими маленькими алкогольными друзьями «Вишенкой» и «Сливкой» согревают меня довольно слабо – я смотрю на этот ужасный, простой и неэстетичный памятник и меня раздражает его грубость. Это же могила женщины, а не солдата! А еще этот холод и пронизывающий октябрьский ветер, который невидимой метлой подгоняет листья, как суровый дворник гонит стаю маленьких школьников от окон своей дворницкой, вот только эти маленькие желтые гады спешат не домой, а прилипнуть к моим ботинкам. На меня наводит отчаянную тоску даже это низкое, грязное небо – оно напоминает мне серое лицо покойника, что уж говорить про все эти памятники – их мрачное великолепие вызывает дрожь по моему телу не хуже холода. Мне кажется, что эти скульптуры сами сделаны из твердого на ощупь, отвратительно реального холода, от прикосновения обнаженными пальцами к которому может просто парализовать, и они смотрят на меня, как на теплую добычу своими мрачными неподвижными лицами.
Желая отогнать от себя подобные мысли, я отвожу глаза от могил и, проверив взглядом, не видит ли он меня, оборачиваю замерзшую субстанцию под названием «Анастасия Симонова» к нему. Он как раз стоит спиной –мне сегодня чертовски везет. Особенно с погодой.
О, ну я просто не могу удержаться и неслышно делаю пару шагов по направлению к нему, чтобы рассмотреть все в деталях. В такие моменты мне просто необходимо находить развлечение, а особенно если оно само плывет ко мне в руки. Хотя нет – пока что оно просто стоит ко мне спиной.
Выбрав удобную точку для созерцания, я как заядлый знаток скрещиваю руки на груди и приступаю к просмотру этого шедевра – наблюдать за ним иногда бывает настолько интересно, что все «ахи» и «охи» зоологов вокруг беснующегося в клетке гепарда кажутся мне не более чем фальшивкой.
Он стоит спиной ко мне, слегка отогнувшись назад, прижимая к себе объектив фотоаппарата – его очень заинтересовали две фигуры, вытесанные из очередного куска сероватого мрамора. Если я не ошибаюсь, это ангел, утешающий плачущую вдову или что-то в этом роде. Щелчки фотоаппарата звучат особенно жутковато в дуэте с шорохом листьев по кладбищенским аллеям… Но я здесь, чтобы обращать внимание далеко не на это.
Мама всегда говорила, что в мужчинах-фотографах есть особая пластика и грация, особая плавность тела, позволяющая им делать из себя идеальный штатив для камеры. Их сосредоточенный взгляд и напряженные руки могут заворожить послаще фотографий, которые они делают. Теперь я начинаю сполна в это верить – его нервные движения сменяются застывшими сгорбленными позами – он рассматривает сделанную работу. Дальше он порывисто наклоняется и резко запрокидывает голову, чтобы убрать волосы с лица…
Да.
Вот оно.
Нежные золотистые пряди послушным ему вихрем взлетают вверх и покорно ложатся вокруг его лица светлым ореолом, ниспадая на его плечи мягкой волной. Я всегда поражалась неимоверной красоте этого движения – красоте, от которой открывается рот, а руки перестают ощущать предметы, которые они держат. Каждый раз я словно наблюдаю его замедленной съемке – что-то вроде этого есть в каждом по-настоящему «хорошем классическом фильме». Черт, мне не стоит врать – такого нет ни в одном фильме… Разве что в том, который постоянно крутится в моей голове.
Но больше всего меня удивляло то, что его волосы исполняют идеально-точные пируэты и никогда не фальшивят, всегда завораживая меня своим мастерским исполнением. Так слаженный оркестр всегда чувствует нужные музыкальные переходы, все капризы мелодии и настроение друг-друга. Так слаженная команда техников исполняет ритуал над болидом во время пит-стопа, так врачи, повинуясь лишь приравненному к клятве Гиппократа инстинкту четко вспарывают и зашивают тело, так естественно-прекрасно в воздухе каждую весну разливается томный тягучий запах наступающего тепла…
Он несколько раз хлопает своими длинными стрелками-ресницами, имеющими не только странную для парня длину, но и светлые желтые кончики, мельком скользит взглядом по застывшей на экране фотографии и тут же направляет глаза в пространство, ища меня. Его глаза сканируют территорию – он не знает, что я стою совсем рядом, и его взгляд становится удивленно-тревожным - прямые линии его пшеничных бровей ломаются на переносице, когда он хмурится.
Я не окликаю его – я слишком увлечена рассматриванием его такой широкой в этой куртке спины. Никак не могу привыкнуть к той квадратности, которую создают на нем тяжелые теплые вещи – для меня он навсегда останется парнем, просто созданным для легких темно-синих рубашек. Даже «стилы», которые в принципе не имеют никакой угрозы для его внешности, вызывают мое недовольство – Курт Кобейн носил кеды, вот и он пускай носит, если он так на него похож. Я знаю, эти выводы абсурдны, но я слишком люблю эстетическое удовольствие, особенно если это касается мужчин. Но нет, мне больше не позволено так говорить – правильно сказать «все, что касается его».
Но, с другой стороны, именно эта квадратность, в меру подогнанная по его спортивной фигуре делает из него не бедного несчастного музыкального бомжа, живущего под мостом, а..хм, очень даже привлекательный артефакт, за который, я уверена, не одна сумасшедшая любительница тяжелой музыки готова отдать многое. И тем для меня слаще то, что мне-то, собственно, ничем не приходилось жертвовать. Ну, или почти ничем…
Увлеченная этими мыслями, я и не замечаю момента его «прозрения» - мое сознание возвращается только когда он уже с довольной улыбкой идет по направлению ко мне, делая размашистые шаги и высоко задрав голову.
Я тут же выпрямляю спину, делаю глоток чая и снисходительно-равнодушно ему улыбаюсь:
-Ну что, наигрался наконец?
Он тут же округляет свои невинные глаза, немного наклоняет голову и по-дурацки перепугано-наивно спрашивает:
-А что,ты уже хочешь обратно? – как всегда он запинается и немного глотает слова. Хрипловатый, вопрошающий голос, золотые канатики его волос жалобно свисают вдоль его лица, умоляя меня их погладить.
Серъезно, у меня иногда возникает мысль, что его волосы живут совершенно отдельной от него жизнью.
Более того – они со мной разговаривают…
Его тон меня смешит - У него очень редко получается быть серьезным в моем понимании, хотя… Не, правда, я испугалась его только несколько за всю нашу с ним историю. Да и то чаще все это заканчивалось тем, что мне надоедало скрывать свое по-ханжески жадное желание и каждая ссора заканчивалась, по -большому счету, в его обьятиях.
Довольная эффектом, еле сдерживая веселую улыбку, я поднимаю глаза вверх, раздумывая над его словами, потом вздыхаю, снова делаю глоток остывающего чая
-Да нет. Мне, в принципе, все равно.
-Не говори так. – после всех наших ссор и количества раз, когда я повторяла эти страшные слов « мне все равно», он стал относится к этому простому словосочетанию с мистическим ужасом. Его голос приогбретает неожиданно резки оттенок – странно, сегодня он не расположен для моих традиционных «игр».
-Ну-ну, пупсик, не психуй…- я произношу это так, как успокаивают капризного ребенка, одновременно протягивая к нему руки. Я уже даже закрываю глаза в предчувствии поцелуя, но… он иногда тоже умеет расстроить мои планы.
-Настяяа (да, он очень сильно растягивает гласные в моем имени, я замечаю это даже сейчас, когда мне следует думать больше о резкой перемене его настроения, чем о его акценте), я не психую, просто..просто..ай, ладно! – И он отворачивается, делая вид, что снова смотрит фотографии.
-Блять, в чем дело?! – мой голос касается своих привычных высоких регистров: - Я что, стояла тут и мерзла среди всех этих чертовых статуй, ожидая пока ты блять сделаешь свои хреновы фотографии для того чтобы ты орал на меня?! – я поджимаю губы, достаю термос и закручиваю крышку, мое раздражение действительно поднимается во след за моими словами. Порыв холодного ветра бьет мне в спину мокрой холодной тряпкой, выбивая волосы из прически. Я запихиваю термос в портфель, смахиваю невидимые пылинки с рукавов куртки – в общем, делаю все, чтобы не смотреть на него. Я даже не слушаю, что он говорит мне – а он, как всегда, яростно жестикулируя, втирает мне что-то о том, что я опять чем-то недовольна, что я слишком сильно улыбалась портье и вообще, что я могла сюда с ним не ехать, если мне не нравится проводить с ним время.
В моей голове проносится воспоминание о том, как я выбирала себе новые комплект темно-синего шелкового белья, как я нетерпеливо разминала руки, когда продавщица укладывала его в красивый салатовый пакетик, а потом в не менее милую багровую коробочку. Я не совсем понимаю, что именно мужчины находят в этих истинно женских вещах, но я не против – лишь бы работало. И сейчас я депрессивно размышляю о том, что эта маленькая коробочка лежит на дне моей сумки без дела в то время, как тот, для кого предназначены эти красивые лоскутки ткани, стоит и кричит на меня.
-Так, все, мне надоело – я разворачиваюсь и пытаюсь идти назад, к выходу, но, как и следовало ожидать, он мягко, но очень сильно хватает меня за руку повыше локтя с фразой «нет, стой, ты меня дослушаешь».
В такие моменты я начинаю жалеть о том, что куда-то с ним поехала.
О том, что я встречаюсь с ним.
О том, что я когда-то пошла с ним гулять.
О том, что я ответила на его сообщение.
О том, что я вообще когда-то зарегистрировалась в этом долбанном «контакте».
О том, что я вообще знаю и вижу его.
Если бы я была такой же всемогущей, как Стивен Кинг, я бы обязательно нажала на «стоп», слегка отдохнула, глядя на его застывшее нервное лицо, сделала бы глубокий вдох, хлопнула в ладоши – и, вуаля, вернулась бы в свое прежнее состояние полгода назад. Словно у меня в кармане лежит маленький. Но не менее всемогущий текст-процессор. Одно точно сформулированное предложение, и все!
Никакого Ярика.
Никаких истерик, никакой ревности, никаких ссор. Никаких раздражений, никаких криков, никаких испорченных выходных. Никакого разочарования и нервных дрожащих рук, застегивающих блузку. Никаких спутанных волос и едкого запаха сигарет, которым они полны. Никакой тяжелой музыки. Никакой необходимости духаться выбрать только те духи, которые ему нравятся (хотя он никогда не принуждал меня к этому). Никой необходимости сообщать ему о своих критических днях из-за его неуемной озабоченности. Никакой обязанности хорошо выглядеть. Никаких жертв в виде его любимого чая с лимоном, а не без него, как люблю я. Никаких звонков каждые 2 часа и голоса из телефона, требующего сказать «муррр». Никакх дурацких «мурр», «мяу», «кс-кс», «киця» и прочей чепухи, а также никакой необходимости исполнять всю эту какофонию в присутствии моих подруг. Никакого «да как ты можешь это слушать – с технической стороны они играют просто отвратительно». Никакого запрета смотреть на других парней и улыбаться им. Никаких проблем с интимной жизнью – тогда у меня бы ее просто не было и я бы не чувствовала себя грязной, когда он делает что-то не так. Никакого «что-то не так».
Ничего вообще.
Пустота и одинокие тихие вечера с книжкой. Неуверенность в себе и, наверное, я все равно бы обратила внимание на того старшекурсника, который похож на него. Я бы постриглась и у меня бы не было длинных волос, которые я так лелею и которые он так любит – он всегда подходит сзади и слегка разрыхляет их своим «уже неарийским носом», делает глубокий вдох и пронзительно взвизгивает «Мяу!». Не было бы никаких возбужденных взглядов и порывов с его стороны после «мурр» и остальной чепухи. Я так никогда бы и не поняла, что правильней слушать качественную музыку. Никогда не было бы белесых вспышек, когда он делает то, что я не позволяла и не хочу позволять делать никому. Я бы никогда не поняла, что чай с лимоном – это вкусно. Я никогда бы не стала следить за собой в несколько раз тщательнее – да я вообще бы никогда не стала бы красивее, если бы не он, ибо я придерживаюсь мнения Ив-Сен Лорана о том, что лучшая одежда для женщины – объятия ее любимого мужчины. И дело ведь не только в одежде.
Я никогда не признала бы, что парень моей мечты
А) будет светлоглазым блондином
Б) появился у меня так рано.
Я никогда бы не услышала звон своих сережек, когда он берет мое лицо в свои руки, чтобы поцеловать. Я никогда бы не узнала его настоящего – со спутанными волосами, собранными в хвост, в домашних джинсах с фиолетовым пятном сзади, со смешно торчащими ушами и в очках. И он бы никогда не понравился мне таким. Я никогда бы не подарила ему круглые зеркальные очки – как раз то, что он хотел. Тоесть, я никогда бы не сделала его счастливым. Хотя бы с помощью подарком. Я никогда бы не узнала запахи его духов, никогда бы не одела его рубашки, никогда не придала бы значения простым английским словам, которые он говорит с этим непростительным развратным акцентом. Кстати о акценте – никто так смешно не коверкал бы русский язык чешским произношением. Я никогда бы не возненавидела Чехию еще больше, а все зз-за того, что совсем скоро он уедет туда. Но!
Я никогда бы не ощутила то приятное бремя обязанности любить его всегда – чтобы не случилось
…я поворачиваюсь и молча смотрю на него. Он набирает побольше воздуха в легкие и уже открывает рот, чтобы продолжить свою неуемную тираду, но я точно знаю, что это необязательно. Я вздыхаю, улыбаюсь и стремительно прижимаюсь к нему, целуя его мягкие, насыщенно-розовые открытые губы. Он как всегда недоуменно поднимает брови и пытается довести свое «профессорское дело» до конца, считая, что мне просто неинтересно слушать его и моей главной целью является закрыть ему рот. Но я снова предпринимаю попытку оказаться настолько близко к нему, насколько возможно – и в этот раз я добиваюсь своего.
Под аккомпанемент «Ясик, все хорошо, пошли в МкДональдс, нет, я не обижаюсь, да, все точно хорошо, дай мне сигарету» он, держа меня за руку, послушно топает вслед за мной к выходу из кладбища.
Я вообще всегда добиваюсь своего.
Особенно если это касается мужчин.
Тоесть, особенно если это касается его…
воскресенье, 23 августа 2009
Talk-in' 'bout, Hey now ! Hey now ! I-KO, I-KO, un-day Jock-a-mo fee-no ai na-n, Jock-a-mo fee na-n! (Repeat)
22.08.2009 в 11:55
Пишет Katrin Tolstikova:Нежный шелк...улетают птицы,
Я сижу на простынке белой.
Так хотелось с тобой проститься...
Не успела..увы, не успела.
Мне мерещатся дикие розы,
Подарить их тебе хотела.
Ты уехал, я снова в слезы...
Не успела, как жаль, не успела...
читать дальше
Katrin Tolstikova
URL записиЯ сижу на простынке белой.
Так хотелось с тобой проститься...
Не успела..увы, не успела.
Мне мерещатся дикие розы,
Подарить их тебе хотела.
Ты уехал, я снова в слезы...
Не успела, как жаль, не успела...
читать дальше
Katrin Tolstikova
понедельник, 17 августа 2009
Talk-in' 'bout, Hey now ! Hey now ! I-KO, I-KO, un-day Jock-a-mo fee-no ai na-n, Jock-a-mo fee na-n! (Repeat)
Мои маленькие паршивые друзья, я вернулась с моря - мое тело приобрело бронозово-шоколадный оттенок, ноги - стройность, а память - не совсем приятные воспоминания, слегка размытые дейтсивем алкоголя и легких нарктиков в виде симпатичных парней.
Изменять с ними было бы одним удовольствием,но... это не было удовольствием, этого не было вообще, потому что в моем сердце вот уже как 2 месяца и 14 дней сидит некто другой.
Да, с теми же длинными светлыми волосами и прочей херней,вы же знаете.
И завтра это невысокое накачаное нечто приезжает ко мне в Кировоград - город, где еще ни разу не ступала нога ни одного из моих друзей.
А еще он будет ночевать у моих родственников. Для меня это, конечно, дико. серъезно. Несмотря на то, что я поступила в Шевченко на бюджет и я вообще очень и очень хорошая девочка, определенный момент смущения у меня все еще есть.
Буду разбираться с эти на ходу.
И у меня все выйдет, ив се будет замчательно! Я просто занимаюсь саовнушением, поскольку другйо возможности прибить мои сумбурные и очень, ОЧЕНЬ мнительные раздумия человечество еще, как мне кажется, не придумало.
Завтра буду пить красное сухое, курить синие легкие и целовать почти любимого и сероглазого.
Изменять с ними было бы одним удовольствием,но... это не было удовольствием, этого не было вообще, потому что в моем сердце вот уже как 2 месяца и 14 дней сидит некто другой.
Да, с теми же длинными светлыми волосами и прочей херней,вы же знаете.
И завтра это невысокое накачаное нечто приезжает ко мне в Кировоград - город, где еще ни разу не ступала нога ни одного из моих друзей.
А еще он будет ночевать у моих родственников. Для меня это, конечно, дико. серъезно. Несмотря на то, что я поступила в Шевченко на бюджет и я вообще очень и очень хорошая девочка, определенный момент смущения у меня все еще есть.
Буду разбираться с эти на ходу.
И у меня все выйдет, ив се будет замчательно! Я просто занимаюсь саовнушением, поскольку другйо возможности прибить мои сумбурные и очень, ОЧЕНЬ мнительные раздумия человечество еще, как мне кажется, не придумало.
Завтра буду пить красное сухое, курить синие легкие и целовать почти любимого и сероглазого.
суббота, 27 июня 2009
Talk-in' 'bout, Hey now ! Hey now ! I-KO, I-KO, un-day Jock-a-mo fee-no ai na-n, Jock-a-mo fee na-n! (Repeat)
Закриють очі глядачі.затулять вуха слухачі.
Ммда. Я - греческая богиня. ММда. Я была Афродитой среди всех этих милых посредственностей на не менее посредственном выпускном. Но нет,нет же! Зачем так жестоко? Они ведь всего лишь твои бывшие одноклассники, а ты всего лишь еще раз похвасталась своим идеальным вкусом и неидеальными манерами. Что ж, как там у мистераборисапастернака?:
"Но это не из удальства или из ярости бесцельной..." - так оно и есть, мои маленькие невидимые электронные друзья! Мне самой приходится делать из своей жизни томное времяпровождение шикарной бесподобной царицы. Иначе будет не так интересно. И какая уже тут разница, что каждый вечер я сбегаю к длинноволосому мальчику, держа на плече сумку с термосом, наполненным его любимым чаем? Я ведь не очень люблю с лимоном..
И мои барские замашки мне уже как-то особо и не нужны, я ведь до черта самокритична и до черта самовлюбленна. Но ведь тут есть что любить, тогда почему бы и нет? Тогда почему бы не придаваться сладкой радости холить и любить себя, а потом грызть локти, потому что "где-то не доглядела"?
Я делаю свою жизнь. Я делаю ее интересней.
Да. И пускай у меня на ночь не Антонио Бандерас в постели, а всего лишь книга Стивена Кинга, и пускай на самом деле меня бесит мой идеальный френч со стразами (это еще с выпускного сохранился, не подумайте дурного) и мне больше нравится матовый красный, и пусть я не иду в кино с очередным Джэком из Титаника, чтобы зажиматься в лифте и пить какую-то заразу через трубочку, а втихаря смотрю видео про Гарри и Гермиону и изредка от нервов иду курить в футболке с застиранными знаками трамвайной системы Лейпцига и спортивных черных штанах - это все не так уж и важно, если меня это устраивает и если я так живу, и если все знают, что я могу быть сногсшибательной Афродитой или кем-то там еще.
Никто ведь и не говорил, что будет легко, господа...
Ммда. Я - греческая богиня. ММда. Я была Афродитой среди всех этих милых посредственностей на не менее посредственном выпускном. Но нет,нет же! Зачем так жестоко? Они ведь всего лишь твои бывшие одноклассники, а ты всего лишь еще раз похвасталась своим идеальным вкусом и неидеальными манерами. Что ж, как там у мистераборисапастернака?:
"Но это не из удальства или из ярости бесцельной..." - так оно и есть, мои маленькие невидимые электронные друзья! Мне самой приходится делать из своей жизни томное времяпровождение шикарной бесподобной царицы. Иначе будет не так интересно. И какая уже тут разница, что каждый вечер я сбегаю к длинноволосому мальчику, держа на плече сумку с термосом, наполненным его любимым чаем? Я ведь не очень люблю с лимоном..
И мои барские замашки мне уже как-то особо и не нужны, я ведь до черта самокритична и до черта самовлюбленна. Но ведь тут есть что любить, тогда почему бы и нет? Тогда почему бы не придаваться сладкой радости холить и любить себя, а потом грызть локти, потому что "где-то не доглядела"?
Я делаю свою жизнь. Я делаю ее интересней.
Да. И пускай у меня на ночь не Антонио Бандерас в постели, а всего лишь книга Стивена Кинга, и пускай на самом деле меня бесит мой идеальный френч со стразами (это еще с выпускного сохранился, не подумайте дурного) и мне больше нравится матовый красный, и пусть я не иду в кино с очередным Джэком из Титаника, чтобы зажиматься в лифте и пить какую-то заразу через трубочку, а втихаря смотрю видео про Гарри и Гермиону и изредка от нервов иду курить в футболке с застиранными знаками трамвайной системы Лейпцига и спортивных черных штанах - это все не так уж и важно, если меня это устраивает и если я так живу, и если все знают, что я могу быть сногсшибательной Афродитой или кем-то там еще.
Никто ведь и не говорил, что будет легко, господа...
Так что учтите:
четверг, 18 июня 2009
Talk-in' 'bout, Hey now ! Hey now ! I-KO, I-KO, un-day Jock-a-mo fee-no ai na-n, Jock-a-mo fee na-n! (Repeat)
Давай же, не подведи.
Давай в этот раз доведем все до конца - без сорванных встреч,молчания,сплетен и фразы "Он сдохнет" после.
Я хочу играть одна. Это - мое право.
Это - мой мальчик.
Это - моя жизнь.
Давай же, закрой глаза, а потом просто посмотри, что получится. Обещаю, если что - я не расстроюсь и дальше буду плыть по течению. Когда я его обнимаю, я хоть что-то чувствую.
Хоть что-то слабо дергается в моем ледяном (о да, сегодня я откровенна как никогда) сердце, разливается нежным разрядом по телу и замирает на разлитых в улыбку губах. Да. А почему бы и нет?
Есть достаточно причин, чтобы плюнуть и заниматься вышивкой этими сладкими летними вечерами вместо того, чтобы сидеть с ним на нашей (о,это сладкое слово, дадада!) лавочке и пить чай. С 4 дольками лимона, как он любит. Всегда ненавидела чай с лимоном, но это - моя маленькая жертва. Я плачу ему достаточно, разве не так? Я хочу пойти в казино и спустить там все свои деньги, а потом выйти, подкурить своей фирменной "зиппо" одну из оставшихся раковых палочек, оголить плечо и ловить попутку. А быть с ним - это нечто, что может заменить мне поездку в Вегас.
Так что закалываем получше волосы, берем в руки стик для лошадок и смело топаем по свежему навозу в сторону конюшен.
Давай в этот раз доведем все до конца - без сорванных встреч,молчания,сплетен и фразы "Он сдохнет" после.
Я хочу играть одна. Это - мое право.
Это - мой мальчик.
Это - моя жизнь.
Давай же, закрой глаза, а потом просто посмотри, что получится. Обещаю, если что - я не расстроюсь и дальше буду плыть по течению. Когда я его обнимаю, я хоть что-то чувствую.
Хоть что-то слабо дергается в моем ледяном (о да, сегодня я откровенна как никогда) сердце, разливается нежным разрядом по телу и замирает на разлитых в улыбку губах. Да. А почему бы и нет?
Есть достаточно причин, чтобы плюнуть и заниматься вышивкой этими сладкими летними вечерами вместо того, чтобы сидеть с ним на нашей (о,это сладкое слово, дадада!) лавочке и пить чай. С 4 дольками лимона, как он любит. Всегда ненавидела чай с лимоном, но это - моя маленькая жертва. Я плачу ему достаточно, разве не так? Я хочу пойти в казино и спустить там все свои деньги, а потом выйти, подкурить своей фирменной "зиппо" одну из оставшихся раковых палочек, оголить плечо и ловить попутку. А быть с ним - это нечто, что может заменить мне поездку в Вегас.
Так что закалываем получше волосы, берем в руки стик для лошадок и смело топаем по свежему навозу в сторону конюшен.
вторник, 16 июня 2009
Talk-in' 'bout, Hey now ! Hey now ! I-KO, I-KO, un-day Jock-a-mo fee-no ai na-n, Jock-a-mo fee na-n! (Repeat)
Как только новый персонаж появился на страницах моего дневника, в нем сразу почувствовалось веяние запоздалой весны, тепла,света и сахарной ваты.
Итак, он уехал ровно неделю назад. И я жду его. Совершенно точно, что дождусь - кажется, мне ничего не нужно, кроме его длинных светлых волос, голубых глаз, красивых рук, его невинного выражения лица,но...!
Но!
Это все превращается в ненужный мусор, как только я начинаю его целовать. Целовать так, как он того заслуживает. Оо, эта синева глаз превращается в горящий лед, в отражении которого я вижу себя обнаженной. Этот взгляд обещает то, что по телевизору показывают только с красным квадратиком с правом нижнем углу. Эти длиннющие ресницы становятся отравленными стрелами, которые целятся мне под одежду.
Эти мягкие губы, созданные из нежнейших острых черточек, кривятся в таинственный символ, предупреждающий меня об опасности быть банально трахнутой прямо на этой скамейке, прямо этим летним легким вечером и т.д.
Эти руки, сначала музыкальные и острожные, тут же становятся стальными обжигающими тисками, которые пытаются расплавить воск моего тела.
Да. Именно это держит меня возле него. Именно поэтому другие мне неинтересны. Я заслуживаю такое сладкое приключение, как мой Маленький Милый Мальчик.
А так, он - уменьшенная ласковая копия Курта Кобейна, в клетчатой рубашке поверх футболки, с татуировкой на бледном плече, с милой детской улыбкой и прочими банальными украшениями.
Итак, он уехал ровно неделю назад. И я жду его. Совершенно точно, что дождусь - кажется, мне ничего не нужно, кроме его длинных светлых волос, голубых глаз, красивых рук, его невинного выражения лица,но...!
Но!
Это все превращается в ненужный мусор, как только я начинаю его целовать. Целовать так, как он того заслуживает. Оо, эта синева глаз превращается в горящий лед, в отражении которого я вижу себя обнаженной. Этот взгляд обещает то, что по телевизору показывают только с красным квадратиком с правом нижнем углу. Эти длиннющие ресницы становятся отравленными стрелами, которые целятся мне под одежду.
Эти мягкие губы, созданные из нежнейших острых черточек, кривятся в таинственный символ, предупреждающий меня об опасности быть банально трахнутой прямо на этой скамейке, прямо этим летним легким вечером и т.д.
Эти руки, сначала музыкальные и острожные, тут же становятся стальными обжигающими тисками, которые пытаются расплавить воск моего тела.
Да. Именно это держит меня возле него. Именно поэтому другие мне неинтересны. Я заслуживаю такое сладкое приключение, как мой Маленький Милый Мальчик.
А так, он - уменьшенная ласковая копия Курта Кобейна, в клетчатой рубашке поверх футболки, с татуировкой на бледном плече, с милой детской улыбкой и прочими банальными украшениями.
среда, 03 июня 2009
Talk-in' 'bout, Hey now ! Hey now ! I-KO, I-KO, un-day Jock-a-mo fee-no ai na-n, Jock-a-mo fee na-n! (Repeat)
В общем, он просто предложил мне встретиться, ни с того, ни с сего. Мы учимся в одной школе, но ни разу не разговаривали. Я сначала думала, что его подослал мой бывший, но... оказалось, что нет.
Сначала все было нормально, ничего не предвещало беды. А потом он уже лежит головой у меня на коленях, а я в исступлении глажу его волосы и не могу в это поверить! Я вообще в шоке, это бред какой-то!
Он очень добивался провести меня домой (хотя он живет через дорогу), добивался обещания следующей встречи, но я лишь ухмыльнулась. Слишком опасно давать ему такую свободу.
Он срывает мне башню, кажется. Я с ним очень серъезная, но только потому что боюсь все испортить. Но он знает, как подъезжать к девушкам, хотя мы ровесники.
Это необъяснимо! Он отрыто сказал мне, что ему не нравятся мои духи и кольца, но нежно целовал мне руки и обнимал меня. Я пыталась свести все на шутку или даже не обращать внимания, но долго я так не выдержу. Ну, что ты думаешь?
Я не влюблюсь в него, мне нельзя такое употреблять внутри себя, такое по-кошачьи игривое и нежное, с такими ласковыми чертовскими глазами, такое светло-длинно-нежноволосое, с запахом "Str8". Я просто не знаю, что мне с этим делать! Как это верно удержать и как потом правильно отпустить...
Сначала все было нормально, ничего не предвещало беды. А потом он уже лежит головой у меня на коленях, а я в исступлении глажу его волосы и не могу в это поверить! Я вообще в шоке, это бред какой-то!
Он очень добивался провести меня домой (хотя он живет через дорогу), добивался обещания следующей встречи, но я лишь ухмыльнулась. Слишком опасно давать ему такую свободу.
Он срывает мне башню, кажется. Я с ним очень серъезная, но только потому что боюсь все испортить. Но он знает, как подъезжать к девушкам, хотя мы ровесники.
Это необъяснимо! Он отрыто сказал мне, что ему не нравятся мои духи и кольца, но нежно целовал мне руки и обнимал меня. Я пыталась свести все на шутку или даже не обращать внимания, но долго я так не выдержу. Ну, что ты думаешь?
Я не влюблюсь в него, мне нельзя такое употреблять внутри себя, такое по-кошачьи игривое и нежное, с такими ласковыми чертовскими глазами, такое светло-длинно-нежноволосое, с запахом "Str8". Я просто не знаю, что мне с этим делать! Как это верно удержать и как потом правильно отпустить...
четверг, 19 марта 2009
Talk-in' 'bout, Hey now ! Hey now ! I-KO, I-KO, un-day Jock-a-mo fee-no ai na-n, Jock-a-mo fee na-n! (Repeat)
Пишет Гость:
19.03.2009 в 18:45
Ну, всё, на дорожку сели, не плачь, всё ж не на войну.
Давай, не психуй напрасно, чугун – не латунь, не медь.
В Канзас - и не мешкай, Элли, а я тебе черкану,
как весело и прекрасно веками в тайге ржаветь.
***
Здравствуй, далёкий близкий, железный мой дровосек.
Твоё письмо добиралось месяц и десять дней.
Лучше б купил компьютер – великое дело Сеть.
Но всё равно, спасибо, что всё ещё пишешь мне.
Надеюсь, тебе получше – мерзкая вещь артрит.
Куда же девал маслёнку – посеял, небось, в лесу?
Прошу тебя, будь внимательней и за собой смотри,
хоть пару раз в неделю ешь-ка горячий суп.
Вчера позвонил Страшила – от жевунов привет.
А Лев уехал в Израиль, похоже, на ПМЖ.
Думаю, будет счастлив – пусть и не ближней свет,
но всё-таки он Абрамович, хоть и не трус уже.
...
Недавно вот вспоминала, как мы Бастинду – водой.
И как ты смеялся после, хватался аж за живот.
Дескать, "смелая девочка прицельно метала дом,
а после помыла пол – и кончилось колдовство".
Твой смех – лучший звук, наверно, во всех мирах,
и я его не забуду (без пафоса!) никогда.
В этом чёртовом слове – безнадёга и липкий страх,
но я его отгоняю. Как взрослая. Да-да-да.
Сейчас четыре утра, слушаю Summer Time.
Хочется разреветься, да не можется, вот беда.
Твоя сумасшедшая Элли, любимый, уже не та
и башмачки Гингемы спрятала на чердак.
Больше не верю в дороги из жёлтого кирпича.
Если приводят к храму – всё равно не ведут к тебе.
Что-то не то карябаю. Лучше бы замолчать.
Зачеркну последние строчки – ты не читай, забей.
Из головы нейдёт, милый мой iron man,
как ты вернул мне сердце – тёплый живой комок.
Мы верно тогда решили – не надо прощальных сцен.
Ты бы со мной поехал. Наверное. Если б мог.
Тот красный тугой мешочек храню, как последний жмот,
в шкатулке, средь лоскутков, в самом нижнем ряду.
Что сделано – не воротишь. Не поможет и приворот.
Ты, наверное, чувствуешь, как я тебя не жду?
Ну вот, переходим к главному. Отвечаю в последний раз –
ещё немного - и сердце сломается, как часы.
Прошу, позабудь мой адрес и не пиши в Канзас.
Я рожаю в июле. Сказали, что будет сын.
Я решила использовать последний, возможно, шанс.
Ведь ты – это только письма, вот уже пятый год.
Надеюсь, что не осудишь. Впрочем, тебе решать.
Ко мне переехал Гудвин. Он славный, когда не пьёт.
URL комментарияДавай, не психуй напрасно, чугун – не латунь, не медь.
В Канзас - и не мешкай, Элли, а я тебе черкану,
как весело и прекрасно веками в тайге ржаветь.
***
Здравствуй, далёкий близкий, железный мой дровосек.
Твоё письмо добиралось месяц и десять дней.
Лучше б купил компьютер – великое дело Сеть.
Но всё равно, спасибо, что всё ещё пишешь мне.
Надеюсь, тебе получше – мерзкая вещь артрит.
Куда же девал маслёнку – посеял, небось, в лесу?
Прошу тебя, будь внимательней и за собой смотри,
хоть пару раз в неделю ешь-ка горячий суп.
Вчера позвонил Страшила – от жевунов привет.
А Лев уехал в Израиль, похоже, на ПМЖ.
Думаю, будет счастлив – пусть и не ближней свет,
но всё-таки он Абрамович, хоть и не трус уже.
...
Недавно вот вспоминала, как мы Бастинду – водой.
И как ты смеялся после, хватался аж за живот.
Дескать, "смелая девочка прицельно метала дом,
а после помыла пол – и кончилось колдовство".
Твой смех – лучший звук, наверно, во всех мирах,
и я его не забуду (без пафоса!) никогда.
В этом чёртовом слове – безнадёга и липкий страх,
но я его отгоняю. Как взрослая. Да-да-да.
Сейчас четыре утра, слушаю Summer Time.
Хочется разреветься, да не можется, вот беда.
Твоя сумасшедшая Элли, любимый, уже не та
и башмачки Гингемы спрятала на чердак.
Больше не верю в дороги из жёлтого кирпича.
Если приводят к храму – всё равно не ведут к тебе.
Что-то не то карябаю. Лучше бы замолчать.
Зачеркну последние строчки – ты не читай, забей.
Из головы нейдёт, милый мой iron man,
как ты вернул мне сердце – тёплый живой комок.
Мы верно тогда решили – не надо прощальных сцен.
Ты бы со мной поехал. Наверное. Если б мог.
Тот красный тугой мешочек храню, как последний жмот,
в шкатулке, средь лоскутков, в самом нижнем ряду.
Что сделано – не воротишь. Не поможет и приворот.
Ты, наверное, чувствуешь, как я тебя не жду?
Ну вот, переходим к главному. Отвечаю в последний раз –
ещё немного - и сердце сломается, как часы.
Прошу, позабудь мой адрес и не пиши в Канзас.
Я рожаю в июле. Сказали, что будет сын.
Я решила использовать последний, возможно, шанс.
Ведь ты – это только письма, вот уже пятый год.
Надеюсь, что не осудишь. Впрочем, тебе решать.
Ко мне переехал Гудвин. Он славный, когда не пьёт.
вторник, 17 марта 2009
Talk-in' 'bout, Hey now ! Hey now ! I-KO, I-KO, un-day Jock-a-mo fee-no ai na-n, Jock-a-mo fee na-n! (Repeat)
"Дорогой друг,
Вы сильно преувеличиваете, говоря, что мысли о неком скромном Вошебнике (не такой уж он и скромный, если умудряется держать заморских принцесс у себя в заточении, да еще и на такой строгой диете) отвлекали меня от сегодняшней поездки - она была настолько отвратительной в организацонном вопросе, что редкие воспоминания о Вас приносили мне желанную отраду -в любом случае, если мой заточитель хоть изредка (ха-ха) исполняет роль моего духовника, то заточение кажется не таким уж и невыносимым. Но зато в редкие минуты морального наслаждения рассказами экскурсовода я воспринимала Вас больше в образе желаемого компаньона, чем духовного лица - для Вас было бы полезно и приятно (смею надеяться, что в этом мне удалось угадать Ваши вкусы) разделить со мной эстетическое удовольствие от услышанного.
150 грн за весь этот бразильский карнавал абсолютно себя не оправдали. Бывшая столица Козакии оказалась забитой деревней, где кроме исторической памяти о минувшей роскоши больше ничего, собственно, и нет. Тишина гробовая. До этой идиллии я и две мои верные соратницы мчались на разбитом автобусе в компании соверенно нетрезвых буйных одноклассников целых 4 часа с постоянными и абсолютно ненужными остановками на предмет перекура и "хождения в кусты". Ладно, тебя это все равно не интерисует, возвращаюсь непосредственно к гетьманской столице.
Весьма неплохой музей с шикарными гардинами и абсолютно жмотской администрацией встретил нас требованием платить за фотосъемку,так что фотографировать все из принципа не стали. В общем, особо ценных экспонатов (кроме мумифицированного в болоте козачьего сапога)я не особо нашла. Разве что "занимательная" повесть о том, как в 1708 году из-за предательства Мазэпы город сожгли до тла, причем со зверствами - экскурсовод сказала, цитирую,"...у беременных женщин младенцев вырывали прямо из животов". Долго не могли понять - то ли это русские такие изобретательные, то ли это мы не можем понять, как такое возможно.
Покривлявшись рядом с изваяниями, которые посвящены жертвам этой трагедии, мы меланхолично залезли обратно в автобус. Следующие 2 часа были бесполезным перерывом на обед, так что к дому Кочубея мы подъехли в районе 15 часов (автобус отправился из Киева в 8:20).
Конечно, нам провели милый экскурс по истории семейства, показали очаровательную бирюзовую печь, одежду бывшего хозяина, загадочные замочные механизмы и витиеватые украшения для люстр, но "Богатые тоже плачут" по-украински всех заинтриговало намного больше.
Наконец-то в мою извращенную фантазию подкинули несколько увесистых дров - нас ждала душераздирающая история о любви 16-ти летней дочки Кочубея Мотри и 65-ти летнего (!!!) Ивана Мазепы.
Думаю, теперь последние предрассудки по поводу разницы Великой и Ужасной и Доброго Волшебника можно вообще "кинуть ф (ту самую бирюзовую) топку".
К шикарному портрету Самой Мотри (ужасно декольтированной и взрослой как для девицы моего возраста) и не менее предостерегающему портрету Джека Потрош... извини, Мазэпы, прилагались письма, которые этот старый...гетьман писал своей возлюбленной.
У меня очень неразборчивый почерк, поэтому витиеватые строчки этой самой переписки доверили прочитать именно мне (больше никто из присутствующих банально не смог ничего разобрать в этом витиеватом потоке каракулей).
Оо, бедная девушка! Факт того, что она связалась с таким старцем уж очень облегчает подкупность тех нежностей и словесных оборотов, которыми он в эпистолярном жанре оплетал молоденькую панянку. Там было столько скрытого эротизма, столько интима и страсти, что я ей сочувствую. И завидую.
Но дальше - хуже.Нас повели в настоящую камеру пыток!Да-да,не в какой-то там сарай Пилы,а в подземелье,щедро украшенное реалистичными изображениями подвешиваний на дыбе,колесований,порки и прочих земных радостей.Рядом стояли орудия этих самых пыток.Информацию экскурсовода мне пришлось дополнять более достоверными и жестокими подробностями,которые я узнала в Сети. Зашла домой в 20:15"
Вы сильно преувеличиваете, говоря, что мысли о неком скромном Вошебнике (не такой уж он и скромный, если умудряется держать заморских принцесс у себя в заточении, да еще и на такой строгой диете) отвлекали меня от сегодняшней поездки - она была настолько отвратительной в организацонном вопросе, что редкие воспоминания о Вас приносили мне желанную отраду -в любом случае, если мой заточитель хоть изредка (ха-ха) исполняет роль моего духовника, то заточение кажется не таким уж и невыносимым. Но зато в редкие минуты морального наслаждения рассказами экскурсовода я воспринимала Вас больше в образе желаемого компаньона, чем духовного лица - для Вас было бы полезно и приятно (смею надеяться, что в этом мне удалось угадать Ваши вкусы) разделить со мной эстетическое удовольствие от услышанного.
150 грн за весь этот бразильский карнавал абсолютно себя не оправдали. Бывшая столица Козакии оказалась забитой деревней, где кроме исторической памяти о минувшей роскоши больше ничего, собственно, и нет. Тишина гробовая. До этой идиллии я и две мои верные соратницы мчались на разбитом автобусе в компании соверенно нетрезвых буйных одноклассников целых 4 часа с постоянными и абсолютно ненужными остановками на предмет перекура и "хождения в кусты". Ладно, тебя это все равно не интерисует, возвращаюсь непосредственно к гетьманской столице.
Весьма неплохой музей с шикарными гардинами и абсолютно жмотской администрацией встретил нас требованием платить за фотосъемку,так что фотографировать все из принципа не стали. В общем, особо ценных экспонатов (кроме мумифицированного в болоте козачьего сапога)я не особо нашла. Разве что "занимательная" повесть о том, как в 1708 году из-за предательства Мазэпы город сожгли до тла, причем со зверствами - экскурсовод сказала, цитирую,"...у беременных женщин младенцев вырывали прямо из животов". Долго не могли понять - то ли это русские такие изобретательные, то ли это мы не можем понять, как такое возможно.
Покривлявшись рядом с изваяниями, которые посвящены жертвам этой трагедии, мы меланхолично залезли обратно в автобус. Следующие 2 часа были бесполезным перерывом на обед, так что к дому Кочубея мы подъехли в районе 15 часов (автобус отправился из Киева в 8:20).
Конечно, нам провели милый экскурс по истории семейства, показали очаровательную бирюзовую печь, одежду бывшего хозяина, загадочные замочные механизмы и витиеватые украшения для люстр, но "Богатые тоже плачут" по-украински всех заинтриговало намного больше.
Наконец-то в мою извращенную фантазию подкинули несколько увесистых дров - нас ждала душераздирающая история о любви 16-ти летней дочки Кочубея Мотри и 65-ти летнего (!!!) Ивана Мазепы.
Думаю, теперь последние предрассудки по поводу разницы Великой и Ужасной и Доброго Волшебника можно вообще "кинуть ф (ту самую бирюзовую) топку".
К шикарному портрету Самой Мотри (ужасно декольтированной и взрослой как для девицы моего возраста) и не менее предостерегающему портрету Джека Потрош... извини, Мазэпы, прилагались письма, которые этот старый...гетьман писал своей возлюбленной.
У меня очень неразборчивый почерк, поэтому витиеватые строчки этой самой переписки доверили прочитать именно мне (больше никто из присутствующих банально не смог ничего разобрать в этом витиеватом потоке каракулей).
Оо, бедная девушка! Факт того, что она связалась с таким старцем уж очень облегчает подкупность тех нежностей и словесных оборотов, которыми он в эпистолярном жанре оплетал молоденькую панянку. Там было столько скрытого эротизма, столько интима и страсти, что я ей сочувствую. И завидую.
Но дальше - хуже.Нас повели в настоящую камеру пыток!Да-да,не в какой-то там сарай Пилы,а в подземелье,щедро украшенное реалистичными изображениями подвешиваний на дыбе,колесований,порки и прочих земных радостей.Рядом стояли орудия этих самых пыток.Информацию экскурсовода мне пришлось дополнять более достоверными и жестокими подробностями,которые я узнала в Сети. Зашла домой в 20:15"
четверг, 12 марта 2009
Talk-in' 'bout, Hey now ! Hey now ! I-KO, I-KO, un-day Jock-a-mo fee-no ai na-n, Jock-a-mo fee na-n! (Repeat)
Дорогой Белокудрый Гудвин!
Обладательница нежных женских музыкальных ручек, которые девять лет любовно гладили гриф скрипки в музыкальной школе (а теперь стучат тебе письмо на клавиатуре), наконец-то вернулась со снежных карпатских вершин!
Ты- первый посторонний человек, которому я могу в подробностях поведать о своих небольших приключениях, так что учти - это большая честь для такого волшебника, как ты.
Конечно же, такого роксетовского прагматика в первую очередь заинтересовала стоимость и материальная сторона моего отдыха. Что ж, пускай, я не откажу тебе в таком удовольствии - 280 гривен за комфортабельный (полностью в деревянных резных панелях) номер с собственной кухней, холодильником, газовой плитой, столом, двумя умывальниками, огромной двухспальной кроватью и раскладывающимся диваном, а также телевизором (спутниковое ТВ), ванной и туалетом. Такая сумма платится в день. Конечно, в номере можно разместится вчетвером, так что при групповых поездках это вполне удобно и не так уж и дорого, но мы жили там вдвоем с мамой. Сам комплекс частный, с шикарной домашней кухней (довольно дешевой и деликатесной), сауной (о боже, с меня ее хватило на всю жизнь!) и кучей милых беседок, фонтанчиков, кошек, а главное - с восхитительным видом на горы!
Все это находится на улице Свободы 233 в городе(?) Яремче. Туда можно добраться с Ивано-Франковска по стоимости 12.46 за билет. Думаю, за такие детальные и даже меркантильные подробности ты вполне можешь подарить мне волшебные красные туфельки, которые так хотела Элли (я всю жизнь ненавидела эту сказку, но об этом потом).
В первый же день нашего пребывания в горах началась жуткая метель (точнее снегопад из мокрого снега, но у меня есть хитрое женское право существенно преувеличивать), но мы все-таки набрались смелости и достаточно денег, чтобы пройти до водопада Гук. Там же мы посетили "памятник архитектуры" (он реально так называется) ресторан "Гуцульщина", выпили там кофе (глинтвейн и коктейль) и направились в супермаркет. Продукты там существенно отличаются от наших, особенно пиво. Вечер мы провели в сладком предвкушении отдыха на горнолыжном кукорте.
А зря.
Как ни странно, но именно отдых в Буковели показался мне наиболее утомительным и малообразным - мы попали туда довольно поздно из-за хитрых и весьма "недоречных" панипуляций водителя. Стояли в пробке мы долго, а моя вестибулярная машина работает плохо - меня начило жутко укачивать. Выехали в 10, приехали туда в 12:30, хотя обратная дорога длилась едва ли больше часа. Приехав, мы поднялись по канатной дороге на один из спусков (не вязв с собой обмундирование, ибо кататься мы не умеем). Сделав кучу фотографий и снова закинувшись глинтвейном (отвратительное пойло - я не люблю корицу, разве что только в качестве эфирного масла), мы решили спуститься. Лыжи брать толку никакого не было - у нас оставалось всего лишь 3 часа времени, амуниция на одного человека в день стоит 180 грн. Конечно, в будние дни стоило это удовольстви дешевле, а так как было 8 марта (кстати да, было 8 марта!), то и народу было больше, соответсвенно, цены тоже увеличились.
Домой вернулись уставшие.
Но зато катание на лошадях и посещение зверинца с кормлением очаровательных дииких зверей принесло намного больше удовольствия и компенсировало мое негодование. Строптивая кобыл не давала мне покоя, и я сама, как горец, скакала на ней над ущельями по разбитой горной дороге. Маминого же "жеребца" вел сопровождающий, так что она еще и с подругами успела поговорить довольно комфортно. Водопад, который был пунктом нашего назначения, произвел на меня очень сильное впечатление - тихий мирный уголок нейтральной чистой белоснежной природы, ледяная вода идеальной прозрачности, а вокруг - снежный шапки гор. Оставлять следы от ботинок на чистом полотне снега казалось каким-то кощунством.
Далее мы отправились на Верховину. Наш водитель (и по совместительству экскурсовод) оказался очень милым и осведомленным в истории и легендах Карпат. Также он весьма кстати похвалил мою украинскую речь. Ха-ха.
Мы посетили музей музыкальный инструментов, посмеялись вместе с его владельцем - довольно фамильярным и довольно старым гуцулом,который прожил шикарную жизнь на сценах Советского Союза в качестве руководителя множества народных ансамблей.
Далее мы выслушали длинный (2 часа) монолог милой Гали, которая рассказывала нам о прелестях жизни Сергея Параджанова (режиссер "Теней Забытых Предков", котрые как раз и снимались на Верховине) в хате простой гуцульской семьи. В этой же холодной хате мы и сидели все эти два часа...
Вообще,просто поразительно, в каких трущебах живут эти приятные люди. Цивилизацией тут и не пахнет вовсе, никаких многоэтажек, даже больше - никаких приличных дорог и нормального отопления.
Конечно, отсутствие урбанизации радует глаз киевлянки, горизонт которой упирается в бетонные стены, однако на фоне шикарных коттеджей для туристов дома простых людей смотрятся тем более жалко и беспомощно. Почему-то мне сразу вспоминаются мои капризные подруги и все те девочки, которые расстраиваются из-за того, что сумочки цвета "пино-нуар" сегодня нет в продаже. Молодежь следует воспитывать именно в таком крае, если старшее поколение действительно хочет привить понимание слова "национализм".
Вот, собственно, и все, милый Гудвин. Думаю, что уже и так тебя утомила своим длинным и, надеюсь, красочным монологом, однако в качестве иллюстраций я повыкладывала кучу фотографий у себя в альбомах,а также видео, так что если появится желание увидеть доказательства реальности моей поездки - прошу, товарищ комиссар!
Обладательница нежных женских музыкальных ручек, которые девять лет любовно гладили гриф скрипки в музыкальной школе (а теперь стучат тебе письмо на клавиатуре), наконец-то вернулась со снежных карпатских вершин!
Ты- первый посторонний человек, которому я могу в подробностях поведать о своих небольших приключениях, так что учти - это большая честь для такого волшебника, как ты.
Конечно же, такого роксетовского прагматика в первую очередь заинтересовала стоимость и материальная сторона моего отдыха. Что ж, пускай, я не откажу тебе в таком удовольствии - 280 гривен за комфортабельный (полностью в деревянных резных панелях) номер с собственной кухней, холодильником, газовой плитой, столом, двумя умывальниками, огромной двухспальной кроватью и раскладывающимся диваном, а также телевизором (спутниковое ТВ), ванной и туалетом. Такая сумма платится в день. Конечно, в номере можно разместится вчетвером, так что при групповых поездках это вполне удобно и не так уж и дорого, но мы жили там вдвоем с мамой. Сам комплекс частный, с шикарной домашней кухней (довольно дешевой и деликатесной), сауной (о боже, с меня ее хватило на всю жизнь!) и кучей милых беседок, фонтанчиков, кошек, а главное - с восхитительным видом на горы!
Все это находится на улице Свободы 233 в городе(?) Яремче. Туда можно добраться с Ивано-Франковска по стоимости 12.46 за билет. Думаю, за такие детальные и даже меркантильные подробности ты вполне можешь подарить мне волшебные красные туфельки, которые так хотела Элли (я всю жизнь ненавидела эту сказку, но об этом потом).
В первый же день нашего пребывания в горах началась жуткая метель (точнее снегопад из мокрого снега, но у меня есть хитрое женское право существенно преувеличивать), но мы все-таки набрались смелости и достаточно денег, чтобы пройти до водопада Гук. Там же мы посетили "памятник архитектуры" (он реально так называется) ресторан "Гуцульщина", выпили там кофе (глинтвейн и коктейль) и направились в супермаркет. Продукты там существенно отличаются от наших, особенно пиво. Вечер мы провели в сладком предвкушении отдыха на горнолыжном кукорте.
А зря.
Как ни странно, но именно отдых в Буковели показался мне наиболее утомительным и малообразным - мы попали туда довольно поздно из-за хитрых и весьма "недоречных" панипуляций водителя. Стояли в пробке мы долго, а моя вестибулярная машина работает плохо - меня начило жутко укачивать. Выехали в 10, приехали туда в 12:30, хотя обратная дорога длилась едва ли больше часа. Приехав, мы поднялись по канатной дороге на один из спусков (не вязв с собой обмундирование, ибо кататься мы не умеем). Сделав кучу фотографий и снова закинувшись глинтвейном (отвратительное пойло - я не люблю корицу, разве что только в качестве эфирного масла), мы решили спуститься. Лыжи брать толку никакого не было - у нас оставалось всего лишь 3 часа времени, амуниция на одного человека в день стоит 180 грн. Конечно, в будние дни стоило это удовольстви дешевле, а так как было 8 марта (кстати да, было 8 марта!), то и народу было больше, соответсвенно, цены тоже увеличились.
Домой вернулись уставшие.
Но зато катание на лошадях и посещение зверинца с кормлением очаровательных дииких зверей принесло намного больше удовольствия и компенсировало мое негодование. Строптивая кобыл не давала мне покоя, и я сама, как горец, скакала на ней над ущельями по разбитой горной дороге. Маминого же "жеребца" вел сопровождающий, так что она еще и с подругами успела поговорить довольно комфортно. Водопад, который был пунктом нашего назначения, произвел на меня очень сильное впечатление - тихий мирный уголок нейтральной чистой белоснежной природы, ледяная вода идеальной прозрачности, а вокруг - снежный шапки гор. Оставлять следы от ботинок на чистом полотне снега казалось каким-то кощунством.
Далее мы отправились на Верховину. Наш водитель (и по совместительству экскурсовод) оказался очень милым и осведомленным в истории и легендах Карпат. Также он весьма кстати похвалил мою украинскую речь. Ха-ха.
Мы посетили музей музыкальный инструментов, посмеялись вместе с его владельцем - довольно фамильярным и довольно старым гуцулом,который прожил шикарную жизнь на сценах Советского Союза в качестве руководителя множества народных ансамблей.
Далее мы выслушали длинный (2 часа) монолог милой Гали, которая рассказывала нам о прелестях жизни Сергея Параджанова (режиссер "Теней Забытых Предков", котрые как раз и снимались на Верховине) в хате простой гуцульской семьи. В этой же холодной хате мы и сидели все эти два часа...
Вообще,просто поразительно, в каких трущебах живут эти приятные люди. Цивилизацией тут и не пахнет вовсе, никаких многоэтажек, даже больше - никаких приличных дорог и нормального отопления.
Конечно, отсутствие урбанизации радует глаз киевлянки, горизонт которой упирается в бетонные стены, однако на фоне шикарных коттеджей для туристов дома простых людей смотрятся тем более жалко и беспомощно. Почему-то мне сразу вспоминаются мои капризные подруги и все те девочки, которые расстраиваются из-за того, что сумочки цвета "пино-нуар" сегодня нет в продаже. Молодежь следует воспитывать именно в таком крае, если старшее поколение действительно хочет привить понимание слова "национализм".
Вот, собственно, и все, милый Гудвин. Думаю, что уже и так тебя утомила своим длинным и, надеюсь, красочным монологом, однако в качестве иллюстраций я повыкладывала кучу фотографий у себя в альбомах,а также видео, так что если появится желание увидеть доказательства реальности моей поездки - прошу, товарищ комиссар!
воскресенье, 01 марта 2009
Talk-in' 'bout, Hey now ! Hey now ! I-KO, I-KO, un-day Jock-a-mo fee-no ai na-n, Jock-a-mo fee na-n! (Repeat)
>А Назар,Назар,Назар...
Этот чижик с глазами хрен знает какого зеленовато-бутылочно-карего цвета. который постоянно подмигивал мне на репетициях, и которого я променяла на длинновлосого барабанщика. Так все и началосью
А как я потом волновалась и крутилась перед зеркалом накануне каждой репетиции - от волнения я выглядела только хуже, несмотря на всю косметику. И я так старалась, так старалась....
Но потом мы прекратили выступать вместе с ними. Начался 11-ый клас, понеслась канитель из Том-Машь-Лен-Яриков-Сереж-Жень - и я забыла о нем. о всяокм случае, я снова очень сильно старалась. Конечно, я вспоминала его каждый раз, когда проходила мимо стен музыкальной школы и слышала из их кабинета джазовые завывания саксофона и трель барабанных палочек.
И тогда мое сердце больно сжималось. Но что я могла поделать? Я же не могла заявитсья к нему и сказать- Знаешь, Назар, я..я.... я... ЧТО?
Вот именно - что? Что я могла сказать парню, который увлекается джазом, а не книгами на извращенную тематику, не музыкой Депеш Мод, а чем-то тем, от которого я была и остаюсь безумно далека. Есть вещи, которые слишком сильно рознят людей - и тут не поможет даже сама объемная или удлиняющая тушь.
И вчера я села в первом ряду. Мой страх улегся после того, как я услышала того талантливого гитариста и мне показалось, что баритон-саксофон - меланхоичный пережиток моей прошлой жизни.
Он вышел на сцену раньше, чем я думала - в составе некоей "Музыкальной лаборатории" - куча старых маститых "ветеранов киевского-джаза" в строгих черных костюмах, и всего лишь двое молодых парней - он и какой-то чернявенький мальчик с азиатской внешностью. Я чувствовала себя разбитой. Мой взор наблюдал прискорбную картину - как он,обычно такой веселый и смешной, стоит в нелепом официальном костюме с глупой вишневой бабочкой. Он казался бледным, поникшим и слабым. И лишь его глаза блестели все так же лихорадочно, но уже не весело, а серъезно. Я чувствовала себя давним любовником, который пришел посмотреть из темного угла на свою бывшую возлюбленную, играющую на сцене, и обнаружил, как она изменилась и постарела. Я словно смотрела на сцену сквозь стекло аквариума - мои глаза видели его, но я ничего не чувствовала - кроме легкого пренебрежения и разочарования. Через минуту их выступления я не смотрела на него, а тупо пялилась на стоящую передо мной колонку звукооператора. Мне было грустно и скучно. Когда они наконец ушли, я вздохнула с облегчением.
Однако в самом конце второго отделения я снова увидела его. Таким, каким он был раньше - в составе "Биг-бенда", в ярком и одовременно томном серебристом пиджаке, смеющегося и перегорваривающегося со своим противным рыжеволосым соседом по стулу. Он, как и раньше, сидел на правом краю сцены. В это время я как раз рассказывала Наде о нем. В какой-то момент я словила его взгляд,даже помахала ему рукой. Он ответил. Меня захлестнула волна жгучего стыда перед ним - даже не знаю, за что. За то ли, что я не отвечала на его подмигивания? За то ли, что вместе со своими товарищами больше не играю в оркестре рядом с ним? За то ли, что беззаботно улыбалась другому? За то ли, что я подошла к нему меньше года назад и стала расспрашивать уже заготовленными фразами про его игру на саксофоне? И за то ли, что я не смогла правильно выполнить ту партию, которую я могла бы сыграть для него? Моя идеальная внешность ничего не дала. Нужно было говорить с ним. Говорить так. как я умею сейчас. Хотя, в том ли моя вина, что тогда я бы просто морально не сумела бы пойти на такое?
Когда они выступали, я неотрывно смотрела на него - на его проколотую бровь, на торчащие из-под руковов пиджака браслеты, на его смешную и изогнутую линию кустистых бровей... Я сидела и умышленно старалась направить на него какой-то поток энергии, чтобы дать сигнал - я здесь, я хочу быть с тобой! В перерывах между произведениями я чувствовала себя ничтожной, а когда он играл - счастливой. Да, я была счастливым ничтожеством. Я смотрела на билет, который я не использовала по назначению много месяцев назад.
Мы с ним еще несколько раз столкнулись взглядами. Но он просто смотрел на меня. И все. В его взгляде не было ничего, адресованного моему прошлому. Или же было? В какой-то момент мне даже показался укор. Но это было бы слишком много для меня.
....после концерта я нашла того гитариста в красной рубашке из вечерней музыклаьной школы, наговорила ему кучу комплиментов, ведомая скорее отчаяньем, чем уже притихшим желанием с ним познакомиться,а также втихаря расспросила девушку из его-же ансамбля о том, где они еще выступают. Я видела, как парни в серебристых пиджаках идут к своему кабинету. И я отвернулась. Быстро одевшись, я прошла мимо распахнутой двери, в которую год назад я робко, но с гордой осанкой входила, держа в руках скрипку и ноты. Я сбежала. Я не знала, что мне еще делать.
В контакте я искала его все то время, пока мы не виделись. Я нашла многих его друзей, но его - нет. Я вроде даже знаю его фамилию, однако ничего мне это не даст.
На новый год я пыталась отправить ему сообщение, но это был уже "неверный номер". Я жутко опоздала.
Только зачем сегодня ночью он мне снился? Я явственно слышала его голос, я даже держала его за руку, я смотрела в его огромные глаза и чувствовала себя королевой.
Этот чижик с глазами хрен знает какого зеленовато-бутылочно-карего цвета. который постоянно подмигивал мне на репетициях, и которого я променяла на длинновлосого барабанщика. Так все и началосью
А как я потом волновалась и крутилась перед зеркалом накануне каждой репетиции - от волнения я выглядела только хуже, несмотря на всю косметику. И я так старалась, так старалась....
Но потом мы прекратили выступать вместе с ними. Начался 11-ый клас, понеслась канитель из Том-Машь-Лен-Яриков-Сереж-Жень - и я забыла о нем. о всяокм случае, я снова очень сильно старалась. Конечно, я вспоминала его каждый раз, когда проходила мимо стен музыкальной школы и слышала из их кабинета джазовые завывания саксофона и трель барабанных палочек.
И тогда мое сердце больно сжималось. Но что я могла поделать? Я же не могла заявитсья к нему и сказать- Знаешь, Назар, я..я.... я... ЧТО?
Вот именно - что? Что я могла сказать парню, который увлекается джазом, а не книгами на извращенную тематику, не музыкой Депеш Мод, а чем-то тем, от которого я была и остаюсь безумно далека. Есть вещи, которые слишком сильно рознят людей - и тут не поможет даже сама объемная или удлиняющая тушь.
И вчера я села в первом ряду. Мой страх улегся после того, как я услышала того талантливого гитариста и мне показалось, что баритон-саксофон - меланхоичный пережиток моей прошлой жизни.
Он вышел на сцену раньше, чем я думала - в составе некоей "Музыкальной лаборатории" - куча старых маститых "ветеранов киевского-джаза" в строгих черных костюмах, и всего лишь двое молодых парней - он и какой-то чернявенький мальчик с азиатской внешностью. Я чувствовала себя разбитой. Мой взор наблюдал прискорбную картину - как он,обычно такой веселый и смешной, стоит в нелепом официальном костюме с глупой вишневой бабочкой. Он казался бледным, поникшим и слабым. И лишь его глаза блестели все так же лихорадочно, но уже не весело, а серъезно. Я чувствовала себя давним любовником, который пришел посмотреть из темного угла на свою бывшую возлюбленную, играющую на сцене, и обнаружил, как она изменилась и постарела. Я словно смотрела на сцену сквозь стекло аквариума - мои глаза видели его, но я ничего не чувствовала - кроме легкого пренебрежения и разочарования. Через минуту их выступления я не смотрела на него, а тупо пялилась на стоящую передо мной колонку звукооператора. Мне было грустно и скучно. Когда они наконец ушли, я вздохнула с облегчением.
Однако в самом конце второго отделения я снова увидела его. Таким, каким он был раньше - в составе "Биг-бенда", в ярком и одовременно томном серебристом пиджаке, смеющегося и перегорваривающегося со своим противным рыжеволосым соседом по стулу. Он, как и раньше, сидел на правом краю сцены. В это время я как раз рассказывала Наде о нем. В какой-то момент я словила его взгляд,даже помахала ему рукой. Он ответил. Меня захлестнула волна жгучего стыда перед ним - даже не знаю, за что. За то ли, что я не отвечала на его подмигивания? За то ли, что вместе со своими товарищами больше не играю в оркестре рядом с ним? За то ли, что беззаботно улыбалась другому? За то ли, что я подошла к нему меньше года назад и стала расспрашивать уже заготовленными фразами про его игру на саксофоне? И за то ли, что я не смогла правильно выполнить ту партию, которую я могла бы сыграть для него? Моя идеальная внешность ничего не дала. Нужно было говорить с ним. Говорить так. как я умею сейчас. Хотя, в том ли моя вина, что тогда я бы просто морально не сумела бы пойти на такое?
Когда они выступали, я неотрывно смотрела на него - на его проколотую бровь, на торчащие из-под руковов пиджака браслеты, на его смешную и изогнутую линию кустистых бровей... Я сидела и умышленно старалась направить на него какой-то поток энергии, чтобы дать сигнал - я здесь, я хочу быть с тобой! В перерывах между произведениями я чувствовала себя ничтожной, а когда он играл - счастливой. Да, я была счастливым ничтожеством. Я смотрела на билет, который я не использовала по назначению много месяцев назад.
Мы с ним еще несколько раз столкнулись взглядами. Но он просто смотрел на меня. И все. В его взгляде не было ничего, адресованного моему прошлому. Или же было? В какой-то момент мне даже показался укор. Но это было бы слишком много для меня.
....после концерта я нашла того гитариста в красной рубашке из вечерней музыклаьной школы, наговорила ему кучу комплиментов, ведомая скорее отчаяньем, чем уже притихшим желанием с ним познакомиться,а также втихаря расспросила девушку из его-же ансамбля о том, где они еще выступают. Я видела, как парни в серебристых пиджаках идут к своему кабинету. И я отвернулась. Быстро одевшись, я прошла мимо распахнутой двери, в которую год назад я робко, но с гордой осанкой входила, держа в руках скрипку и ноты. Я сбежала. Я не знала, что мне еще делать.
В контакте я искала его все то время, пока мы не виделись. Я нашла многих его друзей, но его - нет. Я вроде даже знаю его фамилию, однако ничего мне это не даст.
На новый год я пыталась отправить ему сообщение, но это был уже "неверный номер". Я жутко опоздала.
Только зачем сегодня ночью он мне снился? Я явственно слышала его голос, я даже держала его за руку, я смотрела в его огромные глаза и чувствовала себя королевой.
Я ненавижу это утро.
суббота, 28 февраля 2009
Talk-in' 'bout, Hey now ! Hey now ! I-KO, I-KO, un-day Jock-a-mo fee-no ai na-n, Jock-a-mo fee na-n! (Repeat)
Были сегодня с Надин на концерте.
О да, такого морального удовольствия я давно не получала - столько эмоций и переживаний, столько мягких звуков и громких ритмов.
Столько этники и джаза. столько мягкого джаза и босса-новы с фанком. Было здорово.
А потом на сцену вышел ансамбль ударных инструментов.
И он начал играть.
Такого я никогда в жизни не слышала - это было лучше всех рок-концертов - то, что вытворял этот невысокий парень в красной рубашке. Это было настолько потрясающе, что все мое есстество заорало сквозь душные стены школы - ЭТО ОН!
А после концерта я подошла и выразила ему свое огромное восхищение. Он оказался очень милым.
Теперь нужно просто найти его. Где-то.
О да, такого морального удовольствия я давно не получала - столько эмоций и переживаний, столько мягких звуков и громких ритмов.
Столько этники и джаза. столько мягкого джаза и босса-новы с фанком. Было здорово.
А потом на сцену вышел ансамбль ударных инструментов.
И он начал играть.
Такого я никогда в жизни не слышала - это было лучше всех рок-концертов - то, что вытворял этот невысокий парень в красной рубашке. Это было настолько потрясающе, что все мое есстество заорало сквозь душные стены школы - ЭТО ОН!
А после концерта я подошла и выразила ему свое огромное восхищение. Он оказался очень милым.
Теперь нужно просто найти его. Где-то.
понедельник, 23 февраля 2009
Talk-in' 'bout, Hey now ! Hey now ! I-KO, I-KO, un-day Jock-a-mo fee-no ai na-n, Jock-a-mo fee na-n! (Repeat)
Сегодня, когда я шла одна по заледеневшему асфальту двора домой, в моей голове резко что-то щелкнуло. Это было ужасное желание нажать на паузу эту чертову игру. Несколько секунд тупо посмотреть на экран монитора, а потом размять кости, сладко потянуться приятным субботним вечером, сходить в туалет, потом пойти налить себе "Швепса", посмотреть на телефон и увидеть непринятые вызовы от Мари, в который раз подумать "потом перезвоню", вернуться в комнату, залезть в контакт, пару раз обновить страницу и просто включить музыку. О, телефон - поднять трубку, услышать его голос и провести примерно полтора часа и каком-то ненужном разговоре.
Я-то знаю, что я права. Я не мешала им катиться вниз, как они того захотели. Уже не мешаю, тоесть.
Я поступила по-дружески.
Я освободила дорогу, когда их автомобили мчались в нарисованный на стене туннель.
Они же мне не верили.
Самое смешное, что за аварию я продолжаю винить себя одну.
Самое смешное...
Самое...
Страшное...
А не так.
Не так.
Я-то знаю, что я права. Я не мешала им катиться вниз, как они того захотели. Уже не мешаю, тоесть.
Я поступила по-дружески.
Я освободила дорогу, когда их автомобили мчались в нарисованный на стене туннель.
Они же мне не верили.
Самое смешное, что за аварию я продолжаю винить себя одну.
Самое смешное...
Самое...
Страшное...
суббота, 21 февраля 2009
Talk-in' 'bout, Hey now ! Hey now ! I-KO, I-KO, un-day Jock-a-mo fee-no ai na-n, Jock-a-mo fee na-n! (Repeat)
Стих свежий, еще теплый и кровоточащий. Ловите.
Как это все
Радостно!
Как это все
Здорово!
Каждый день зло,
дерзостно
Счастье плескать
Ведрами!
Плавно
качать
бедрами,
Косы
пускать
волнами.
Где-то
в ночи
каменной
Звонко
лететь
стонами.
Хватко снимать
сумерки,
Ритм отбивать
стуками,
Мысленно Крыть
девочек
Низкорослыми
Суками!
В длинном
пальто
– наголо
На
каблучках
девочка,
И
поползет
намертво
Вниз
по чулку
стрелочка.
Будешь?
Не пьешь?
Глупая!
Это же
ТАК
весело!
Лучше
пропой:
«Снова я
С радуги
ноги
свесила».
Лучше скажи:
«Сволочи!
Барышни ваши –
с опытом
Могут звенеть
мелочью,
Я же звеню
золотом!»
Дальше беги –
с косами,
Что на колени
ставили.
Искры метай
звездами
Только вопрос –
надо ли?
Как это все
Радостно!
Как это все
Здорово!
Каждый день зло,
дерзостно
Счастье плескать
Ведрами!
Плавно
качать
бедрами,
Косы
пускать
волнами.
Где-то
в ночи
каменной
Звонко
лететь
стонами.
Хватко снимать
сумерки,
Ритм отбивать
стуками,
Мысленно Крыть
девочек
Низкорослыми
Суками!
В длинном
пальто
– наголо
На
каблучках
девочка,
И
поползет
намертво
Вниз
по чулку
стрелочка.
Будешь?
Не пьешь?
Глупая!
Это же
ТАК
весело!
Лучше
пропой:
«Снова я
С радуги
ноги
свесила».
Лучше скажи:
«Сволочи!
Барышни ваши –
с опытом
Могут звенеть
мелочью,
Я же звеню
золотом!»
Дальше беги –
с косами,
Что на колени
ставили.
Искры метай
звездами
Только вопрос –
надо ли?
пятница, 20 февраля 2009
Talk-in' 'bout, Hey now ! Hey now ! I-KO, I-KO, un-day Jock-a-mo fee-no ai na-n, Jock-a-mo fee na-n! (Repeat)
Третий день ничего не ем. Теперь я вешу уже не 56, а 52. Черт. Каждые 2 часа вижу темные круги,мушки и прочий галюценогенный бред. Развилась светобоязнь. Все джинсы с меня спадают.
Сходила к своему педиатру - она сказала, что все это дерьмо от нервов и никаких иных болезней у меня нет.
Даже не к психологу - к психиатру. Меня.
На мои уверения в том, что у меня никакой депрессии нет и что я просто почему-то не хочу есть она грустно улыбнулась и сказала: "Чаще всего ко мне приходят и заявляют, что у них депрессиия, все очень плохо, а сами едят,едят, и еще раз едят У тебя все наоборот. О чем это нам говорит?". Я непонимающе дергаю плечами. А она мне:"Настя, у тебя тяжелая скрытая форма депрессии".
Мне прописали препараты по рецепту. Не просто какие-то витаминки, а какие-то колеса, которые просто так никому не отпускают.
Сказали писать расписание на каждый день, потому что у меня начинается деперсонализация личности. Строить планы на месяц вперед, фильтровать все свои мысли, словно это информация по радио.
И мне теперь нужно разбираться, почему я так чувствую и что я думаю по этому поводу.
Сказали ходить к психологам, во всякие "Центры семьи и молодежи", звонить в горячие линии. Я категорически отказалась.
Ответили, что нужно постоянно с кем-то говорить и ни в коем случае не оставаться одной.
На меня завели карточку. Как на психа какого-то.
Сходила к своему педиатру - она сказала, что все это дерьмо от нервов и никаких иных болезней у меня нет.
И меня отправили к психиатру.
Даже не к психологу - к психиатру. Меня.
На мои уверения в том, что у меня никакой депрессии нет и что я просто почему-то не хочу есть она грустно улыбнулась и сказала: "Чаще всего ко мне приходят и заявляют, что у них депрессиия, все очень плохо, а сами едят,едят, и еще раз едят У тебя все наоборот. О чем это нам говорит?". Я непонимающе дергаю плечами. А она мне:"Настя, у тебя тяжелая скрытая форма депрессии".
Мне прописали препараты по рецепту. Не просто какие-то витаминки, а какие-то колеса, которые просто так никому не отпускают.
Сказали писать расписание на каждый день, потому что у меня начинается деперсонализация личности. Строить планы на месяц вперед, фильтровать все свои мысли, словно это информация по радио.
Это что же, моя голова мне теперь уже не пренадлежит?
И мне теперь нужно разбираться, почему я так чувствую и что я думаю по этому поводу.
Сказали ходить к психологам, во всякие "Центры семьи и молодежи", звонить в горячие линии. Я категорически отказалась.
Ответили, что нужно постоянно с кем-то говорить и ни в коем случае не оставаться одной.
На меня завели карточку. Как на психа какого-то.
четверг, 19 февраля 2009
Talk-in' 'bout, Hey now ! Hey now ! I-KO, I-KO, un-day Jock-a-mo fee-no ai na-n, Jock-a-mo fee na-n! (Repeat)
Да,а еще я теперь буду еще более упорно пить травяной оптимистический чай, теперь я еще больше стану верить эфирным маслам, втирать апельсин в тонкие нити пульса,даже не потому что он "поднимает настроение и вытаскивает из депрессии", а потому что теперь я буду такой прелестной и странной, я-таки куплю себе кучу хиппи-одежды, буду терпеливой и бесшабашной, уверенной в своих силах и совыершенно НЕ-одинокой. А в шутках с Томой буду цинично повторять: "Он сдохнет". И плевать, что я за один день похудела на 3 кг. За каждый потерянный мною гр жира я у буду вырывать из них по 100 гр мяса.
Это будет честно. Это будет здорово.
А те, кто когда-то усомнился в моей доброте, теперь захлебнутся своей кровью.
Это будет честно. Это будет здорово.
А те, кто когда-то усомнился в моей доброте, теперь захлебнутся своей кровью.
среда, 11 февраля 2009
Talk-in' 'bout, Hey now ! Hey now ! I-KO, I-KO, un-day Jock-a-mo fee-no ai na-n, Jock-a-mo fee na-n! (Repeat)
В последнее время у меня в голове все чаще появляются мысли, которым бы не стоило там находиться. К сожалению, мне становится намного легче учить историю, немецкий и вставать в 6 утра каждый день, чем успевать развязывать все эти междуусобные войны, который имеют свое паршивое и трагическое место в моей школьной компании по названием "11-А".
Наша школа превращается в адский котел, имя которому - несчастный случай. Фактически неразрываемая и тем более ужасная епь событий вынуждает меня вносить их в свой журнал, чтобы хоть как-то конкретизировать сложившееся дерьмо:
-Непостоянство нащей классмэйт вынуждает нас объявлять ей военное положение каждый день, особенно с прошлой недели.
-Вчерашний бойкот и неприсутствие на уроках всего класса мгновенно облеитело всю школы. Ученики, не желающие присутствовать на эксурсии"Кока-Кола" массовым вакханским процессом двинулись отдавать заявки на ЗНО в пункт их непосредственного приятия. Тетеньки, которые так услужливо помогли им в этом, позвонили в региональный центр образования, оттуда позвонили в городской, далее в районны, еще позже - директрисе. Вместо сегодняшний 3 первых уроков нас просто... в общем, мне сильно повезло, что я таки поехала травиться этой черной кокаиново-коифеиновой жижей.
-Сын нашей учительницы по химии болен онко-заболеванием. Это ужасно и отвратительно, учитывая то, как все мф любим боевую и всегда смешную "Верочку".
-Один из учеников нашей англичанки на уроке сломал себе нос. Отлично.
-Все со всеми ругаются, выпу ск вообще под угрозой полного отсутствия.
-Главная цель выпускников нашей школы состоит уже не в том, чтобы успешно сдать экзамены. Сейчас она состоит в том. чтобы вообще как можно быстрее их сдать.
Наша школа превращается в адский котел, имя которому - несчастный случай. Фактически неразрываемая и тем более ужасная епь событий вынуждает меня вносить их в свой журнал, чтобы хоть как-то конкретизировать сложившееся дерьмо:
-Непостоянство нащей классмэйт вынуждает нас объявлять ей военное положение каждый день, особенно с прошлой недели.
-Вчерашний бойкот и неприсутствие на уроках всего класса мгновенно облеитело всю школы. Ученики, не желающие присутствовать на эксурсии"Кока-Кола" массовым вакханским процессом двинулись отдавать заявки на ЗНО в пункт их непосредственного приятия. Тетеньки, которые так услужливо помогли им в этом, позвонили в региональный центр образования, оттуда позвонили в городской, далее в районны, еще позже - директрисе. Вместо сегодняшний 3 первых уроков нас просто... в общем, мне сильно повезло, что я таки поехала травиться этой черной кокаиново-коифеиновой жижей.
-Сын нашей учительницы по химии болен онко-заболеванием. Это ужасно и отвратительно, учитывая то, как все мф любим боевую и всегда смешную "Верочку".
-Один из учеников нашей англичанки на уроке сломал себе нос. Отлично.
-Все со всеми ругаются, выпу ск вообще под угрозой полного отсутствия.
-Главная цель выпускников нашей школы состоит уже не в том, чтобы успешно сдать экзамены. Сейчас она состоит в том. чтобы вообще как можно быстрее их сдать.